Тщательно спланированное появление Агриппины было настоящим театральным представлением. Когда объятая горем вдова, медленно ступая и держа в руках погребальную урну, в окружении двоих детей появилась перед зрителями, толпа реагировала должным образом. Настроения, возникшие в Брундизии, сопровождали процессию весь путь до Рима.
Похороны Германика были бы обычными похоронами знатного человека, если бы не их некоторые особенности. На каждой остановке пути совершались религиозные церемонии и стекались толпы людей, чтобы отдать последние почести и выразить соболезнования в связи со смертью Германика. В Террацине дожидалась делегация из Рима во главе с Друзом и с участием брата Германика Клавдия (будущего императора) и его остальных детей. Их сопровождали консулы и сенаторы при огромном стечении людей. Хотя было совершенно ясным, что сама церемония явно служила интересам Агриппины, тем не менее она была официальной и отменить ее было невозможно, кто бы от нее ни выигрывал. Однако к тому времени не только Тиберий и Ливия, но и мать Германика Антония устранились от участия в ней.[40]
Германик должен был стать преемником не только по факту усыновления, но и путем прямого назначения. Теперь можно оценить, как прозорливо Август позаботился об интересах наследников по линии Юлии и насколько слабы были позиции кандидатов в императоры с точки зрения наследования власти. Тиберий наблюдал возрождение в новой форме коалиции между претендентами со стороны Юлии и сенатской олигархией, знакомой ему уже по первому году своего правления. Ни одна из партий коалиции не была достаточно сильной, чтобы добиться успеха в одиночку. Влияние фракции Юлии могло расколоть силы империи. Однако если бы Агриппина смогла победить, это означало бы первую стадию разрушения власти принципата, ибо ни один из ее сыновей не мог справиться с задачей контроля над римскими владениями. Власть, естественно, попала бы в руки олигархии, а затем наступило бы и полное безвластие в Риме.
День похорон стал кульминационным днем. Рим был взбудоражен. Город был на грани революции. Марсово поле заполнила толпа, раздавались крики, что с республикой покончено и всякая надежда пропала. Пробил час Агриппины. Симпатии к ней возросли до предела. Ее приветствовали как гордость государства, единственную представительницу рода Августа, образец древней добродетели. Это был очень своеобразный восторг, любительский или профессиональный, смотря как к этому подходить. Шли молебствия богам о пощаде ее детей и их спасении от происков врагов. Были развешаны лозунги «Верните Германика», а вечером их выкрикивали люди, скрывшие лица под покровом темноты.
