Она собирается что-то объяснять. Потом машет рукой — мол, все равно.
Под собственный смех женщинки удаляются.
Я склоняюсь над столом. В тексте — чуть ли трубный глас архангела Гавриила: "Анализ онкозаболеваний показывает…" В общем, ложись, товарищ, смерть пришла! Заголовок соответствующий: "Земля тревоги нашей". Стейнбек, блин.
Господи, Господи!.. Статисту дали роль борца.
А тут еще эти выборы!.. Народ на них тянет, как беременных на солененькое. Не обходится без курьезов. Один соискатель накануне притащил мне доклад: "Новое в периодической системе Менделеева". С порога заявил:
— Пока коммунисты у власти, этого не опубликуют.
И ушел.
Я почесал затылок: при чем здесь, спрашивается, выборы? Однако и коммунисты — тоже хороши! Ведут себя явно вызывающе: можно подумать, что они в сговоре с Менделеевым.
Вытащил доклад, перевернул пару страниц. Позвонил Есипу. Кандидат наук, думаю, химик — пусть разбирается.
— Кто-кто? — переспросил Владимир Петрович.
Я повторил имя посетителя.
Есип, слышу, погрузился в улыбку.
— Мы с ним, — говорит, — когда-то вместе на кафедре работали. Однажды он подходит ко мне и говорит:
"— Знаешь, Келдыша нет.
— Как нет? — удивляюсь.
— Нет и все.
— Ч-черт! Что, умер, что ли?
— Нет. Просто нет.
— Ну, может, уехал куда, в командировку?..
— Нет, — говорит. — Я сегодня позвонил в Академию Наук, попросил: позовите Келдыша. А мне отвечают: его нет.
— Может, он пописять пошел!..
— Если бы пошел, так бы и сказали. А то ведь сказали: нет. Понял? Нет его. Совсем нет. Понял?
— П-понял, — говорю."
Есип смеется.
— Ясно, — отвечаю. — Келдыша нет. Менделеев — полное говно. Весь мир — бардак.
— Кстати, — интересуется Владимир Петрович, — вы в курсе — завтра в Северодонецке митинг?
— Откуда мне знать? Я ж в газете работаю. А вы что, ангажируете?
Наутро — смутная атмосфера стрелецкой казни. В центре площади — деревянный помост, на котором батрачит микрофон. Народ бродит, как сусло. Есип вдруг спрашивает:
— Вы знаете, что Рубежное основали запорожцы?
Этого, думаю, мне только не хватало. Видимо, есть особый шарм: в Копенгагене выяснять детали Бостонского чаепития. Мы протискиваемся ближе к оратору. Над толпой, как мишень при стрельбе по "бегущему кабану", поднимаются и опускаются лозунги. Некоторые выглядят как-то незакончено. Например, "Чернобыль повторяется". Ну и?.. Из динамика долетает:
— Еще не все грехи мои учлись. Еще не указано, что пятилетним мальчиком я пускал струйку через соседский забор!..
