В своей книге гитарных транскрипций, вышедшей в 1978-м, Фэи писал: «Типичный представитель среднего класса, берущийся за исполнение фолк-музыки, заставляет свою гитару звучать как метроном, без изменения тембра, без перкуссивных элементов и без контраста громких и мягких тонов. Он дружелюбный тип. Ему все нравятся. Он много и охотно улыбается. Он хочет, чтобы вы его полюбили. Пошел он к чёрту».
Вот тут я бы взял на себя смелость поддержать Фэи: народная музыка (и — хочется добавить — вся прочая тоже) — это не дело доброжелательных и миролюбивых болванов, взыскующих гармонии и всеобщей любви. Фольклор индивидуалистичен и трагичен, в этой музыке — боль, голые нервы и смерть. Это экзистенциальная музыка.
То, что Джон Фэи был ироничным типом, можно понять хотя бы по названиям его композиций — скажем, «Об убийстве и расчленении трупа нью-эйджа».
Фэи умер в феврале 2001-го.
На строгой, белой, выдержанной в сухом классическом вкусе обложке «I Remember Blind Joe Death» (1987) — два симметричных скелета, опершихся на мраморный постамент. Скелеты грустят, подперев рукой голову. Перед ними лежит по черепу, скелеты как бы поглаживают эти черепа. Вокруг черепов разложены мелкие косточки и зубы. Такие картинки гравировали в Италии эпохи Возрождения.
Музыка немногословна, сдержанна и напряженна. Альбом начинается как сюита кантри и блюграсс-стандартов, есть даже песенки Элвиса Пресли и Creedence, но преобладает все-таки нечто минималистическое и немелодичное. Это мерные удары по металлическому нерву. На что-то надеется или чему-то радуется человек. А нерв, передающий надежду, радость или отчаяние, не надеется ни на что.
В буклете компакт-диска — комментарий, прекрасно иллюстрирующий, что такое фолк. Постараюсь пересказать его своими словами. Некто по имени Элия Лавджой (от его имени и ведется рассказ) возвращается в город своей юности в поисках темнокожего уличного музыканта, которого звали Blind Joe Death.
Все изменилось в старом городе, рассказчик еле узнает местность. Перед старым и уже не функционирующим переходом под железной дорогой он встречает странного старика, который узнает в нем Билли Бэтсона. Рассказчик пытается отвязаться от бородатого безумца и отрекается от имени Билли Бэтсона. Однако тот увлекает его в подземный переход, из которого несется пение кришнаитов. Ступени, ведущие вниз, становятся заметно древнее. Песня во славу Кришны превращается в песню во славу Билли Бэтсона. Ее поют стоящие вдоль стен статуи. В тупике на каменном троне сидит Шазум, древнеегипетский колдун. Он требует, чтобы гость произнес его имя, тот произносит «Шазум», сверху на колдуна падает гранитный куб и сминает его в лепешку. Дальнейший разговор колдун продолжает уже в качестве своего собственного духа. Оказывается, посетитель теперь должен взять на себя миссию колдуна; ему объясняется механизм борьбы добра со злом, предъявляется список сверхъестественных сил и смертельных опасностей и, наконец, вручается манускрипт, то есть ноты и комментарии к неизданному четвертому тому музыки Blind Joe Death.
