Жаль, всего ему рассказывать было нельзя. То, что говоришь и считаешь вполне нормальным и допустимым во дворе или в школе, дома не повторишь. Антон пробовал. С ребятами, когда дразнишься и кто-нибудь брякает что-либо невпопад, принято отвечать: «Не в склад, не в лад…», и дальше там еще разные слова. Антон как-то сказал это дедушке. Тот сначала онемел, а потом так обиделся, что даже голос у него задрожал: «Ты меня очень, очень огорчил. И я с тобой не буду разговаривать, пока ты не попросишь прощения».
За что? Антон же не сам придумал! И не предлагал дедушке действительно целоваться с коровой. Это была такая игра, правила которой известны всем. Сказал не к месту — получай в ответ.
Громыхнули крышки парт — Антон вскочил вместе со всеми.
— Садитесь, — разрешила Антонина Ивановна. Она была в платье цвета томатного сока. В руках журнал.
Опять громыхнули крышки парт.
— Дежурные?
Встали Голышок и Света Гутлер.
Антонина Ивановна отметила отсутствующих.
На правой щеке у нее не то большая родинка, не то бородавка. Золотистые волосы разделены пробором и гладко зачесаны назад, а на затылке скручены в большой клубок.
— Кто скажет, что задавали на дом?
И вперила взгляд прямо в Антона. Он замер, хотя прекрасно мог бы ответить.
Но Антонина Ивановна вызвала не его и не Лырскую, а Молодцова.
— Па сегодня… Задано… На сегодня… — стал мямлить тот.
— Ну, — поторопила его Антонина Ивановна.
— Эта… Эта… На сегодня…
Начались смешки. Только Антонина Ивановна оставалась невозмутимо спокойной.
— Я ничего не поняла. Повтори.
— Читать… Нет, пересказывать… О Степе в избе. Нет, в деревне, У дяди…
— Ужас какой-то. Бред сумасшедшего, — покачала головой Антонина Ивановна.
Ее замечание показалось Антону смешным. Бред — бессвязная, лишенная логики речь. Сумасшедшие тоже не подчиняются законам здравого смысла. Значит, их бред бессвязен вдвойне.
И вслед за другими Антон захихикал.
Некоторым своим поступкам и чувствам он все же не мог найти объяснения. Антонина Ивановна зачитывала оценки за диктант. Антон с замиранием сердца дожидался своей, как правило, высокой, а затем предвкушал, именно предвкушал представление, которое будет разыграно, когда дело дойдет до буквы М.
«Молодцов. Единица», — говорила Антонина Ивановна, и класс разражался привычным хохотом.
Затем Антонина Ивановна устраивала разбор ошибок. И начинала с Молодцова.
«Ты хотя бы свою фамилию можешь правильно написать? — обращалась она к нему. — Как надо писать слово «молодец»?
