Поскольку меня не убили сразу, я подумал, что предстоит очная ставка, — и невольно улыбнулся. Бедные глупцы! Думают, что они могут перехитрить Арта Аткинса, прибегая к таким элементарным тактическим приемам.
Больше размышлять мне не дали, погнав по коридору. Вместе со мной бежали не меньше дюжины человек.
Так же неожиданно, как начали, мы остановились. Открылась дверь, свет выплеснулся в коридор. Меня втолкнули в большую, ярко освещенную комнату.
— Черт, всегда есть кто-то, кто живет лучше.
Нет, жаловаться я не имел оснований. Все эти годы я жил как король. Однако здесь, в убежище, комнаты были крошечные, и в огромных общих спальнях нижних уровней каждый человек мог рассчитывать лишь на койку, которые располагались ярусами.
Комната, где я оказался, выглядела жилой. Здесь стояли диваны и резные столы, а с одной стороны возвышался помост, крытый ковром, — комбинация музыкальной комнаты и библиотеки. Правда, кое-что на этом помосте казалось неуместным: на него втиснули стол для совещаний, за которым сидели четыре холеных старца.
Через полуоткрытую дверь я успел мельком разглядеть другие комнаты и в одной из них молодое женское лицо. Дверь тут же закрыли. Но здесь, несомненно, жил кто-то, кому было даровано право иметь гостиную шестьдесят футов на сорок и спальню под стать.
Меня подвели к основанию помоста. И теперь, впервые после поимки, я снова увидел Теренса.
Без наручников.
Он стоял справа от меня, с бледной, циничной улыбкой на лице. Одежда в полном порядке. Ясное дело, никто не пинал его.
— Я ни на мгновение не выпускал его из виду, — сказал Теренс, обращаясь к сидящим за столом, — и он не имел возможности ничего сделать. Кроме того… — презрительно, — он трус. Мне приходилось видеть перепуганных насмерть людей, но этот парень так слаб в коленях, что едва мог стоять.
Один из сидящих на помосте, с холодным лицом и суровыми серыми глазами, пристально разглядывал меня. Он был в цивильной одежде, но манера держаться выдавала в нем военного. Я никогда прежде его не видел.
— Мистер Аткинс, я генерал Питер Симонвилл, — звучным голосом произнес он. — Глядя на вас, я вижу хладнокровного, решительного мужчину около шести футов ростом. Я вижу в ваших глазах то же выражение жалости к себе, которое привык видеть в глазах своего старшего сына. Однако женщины гоняются за ним, и, насколько я могу судить, вы тоже из тех, кого они называют «настоящими мужчинами». Ни разу не видел своего сына испуганным, и в ваших глазах также нет страха. Мой вопрос таков: вы имели возможность включить пусковое устройство бомбы?
