Кошкин (в телефон). Да, да! Угу… Буржуев всех в окопы немедля. Да, да…
Елисатов. Товарищ Кошкин, подпишите!
Кошкин (слушая телефон, подписывает бумагу). Да, да! Кто это с ятем и ером пишет?
Елисатов. Это секретарь из финансового отдела. Никак не может отвыкнуть. (Ваял бумагу, ушёл.)
Кошкин (улыбаясь). На сутки в подвал — отвыкнет. (В телефон.) Мобилизовать всех лошадей. Всё. (Кладёт трубку.) Товарищ Яровая, здравствуйте!
Любовь. Здравствуйте! Вчера белые Чугуновку сожгли.
Кошкин. Знаю. Не дали, дьяволы, вам от тифа оправиться.
Любовь. Не до поправки.
Кошкин. Ничего. Временная эвакуация. Уходим без боя. Ждать будете недолго.
Любовь. Товарищ Кошкин, в деревне вас ждут, в лесу и в каменоломнях.
Кошкин. Ага! Вот за это спасибо, товарищ Яровая! Всегда вы с подарочком. Но не с сюрпризом. Я именно этого и ожидал… Много ль там народу?
Любовь. Подходят. Ждут вашего слова: что делать? Я сейчас же возвращаюсь к ним.
Кошкин. Нужно послать с моим приказом другого товарища. Вы же останетесь здесь.
Любовь. Но, товарищ Роман, там у меня ответственное дело.
Кошкин. Здесь для вас более ответственное дело.
Любовь. Если можете мне, беспартийной, доверить…
Кошкин (улыбаясь). Но я уже смог, беспартийный товарищ Яровая. В прошлый приход белых я вам доверил жизнь и свою и товарищей.
Любовь. Ну, что об этом говорить.
Кошкин (тихо). Теперь в том погребе, что вы нас прятали, может кое-что другое придётся прятать.
Любовь. Будет сделано, товарищ Роман.
Кошкин. Швандя!
Входит Швандя, здоровается с Любовью.
Он вас проинструктирует. Через него будем держать связь.
Швандя. Я сейчас, товарищ Яровая, только пакеты раздам.
Кошкин. Ну, вот. Он парень сведущий. Маркса видал, хоть не настоящего, зато дважды.
Швандя. Как это не настоящего, когда и патрет и фамилие?..
Кошкин и Швандя уходят. Входит Колосов.
Колосова. Велено струны снимать: музыке конец! (Снимает провода.)
Любовь. Ненадолго… всё равно белых песня спета…
Колосова. Так что же вы в окне у Горностаевых увидели?
Любовь. Полотенце. Точь-в-точь такое Мише в дорогу дала.
Колосова. Мало ли на свете одинаковых полотенец.
Любовь. Именно такой узор я сама вышивала.
Колосова. Пора забыть, два года прошло. Хорошо в поле?
Любовь. Да, зелено.
Слышна канонада.
Колосова. Вот!.. А по зелёному полю люди красным шёлком — братской кровью — вышивают.
Любовь. Новую жизнь вышивают. Новый мир кровью покупают.
Колосова. Чужая кровь, Люба, — дешёвая плата.
Любовь. Чужая? Я самой дорогой кровью заплатила. А понадобится — своей заплачу. Я недостойна его крови. Тёмная, трусливая мещанка! Он горел в огне, в подпольной работе, а я тряслась от страха и скулила: «Брось! Пользу можно принести и на общественной работе».
