Доктор Эггерт посмотрел на Гроувнора.
— Как вы себя чувствуете?
— Я еще могу говорить, — слабым голосом прошептал Гроувнор.
Лицо его пылало. Глаза лихорадочно блестели. Но то, ради чего он затеял все это, свершилось: Кент поднялся к нему. К тому же он не хотел присутствовать ни на каком совещании, созванном Кентом. Тут, в своем отделе, и только тут, он мог оградить себя от опрометчивых действий, которые могли бы последовать после его заявления.
Доктор взглянул на часы.
— Должен сказать вам, — сообщил он Кенту и в то же время Гроувнору, — что сейчас же посылаю сюда ассистента. К его приходу разговор должен быть закончен. Договорились?
— Превосходно! — с притворной сердечностью откликнулся Кент.
Гроувнор молча кивнул.
Уже в дверях доктор Эггерт напомнил:
— Мистер Фендер будет здесь через двадцать минут.
Когда доктор скрылся из виду, Кент подошел к кровати и внимательно посмотрел на Гроувнора. Целую минуту он стоял так, потом сказал нарочито мягко:
— Я не совсем понимаю, чего вы добиваетесь. Почему вы не желаете поделиться своей информацией?
— Мистер Кент, вы действительно удивлены? — спросил Гроувнор.
Снова наступило молчание. Складывалось впечатление, что Кент очень разгневан и с трудом сдерживает себя. Наконец он выдавил:
— Я — директор этой экспедиции. Я требую, чтобы вы немедленно выдали ваши рекомендации.
Гроувнор медленно покачал головой. Внезапно он ощутил сильный жар. Он весь горел.
— Право, не знаю, что вам сказать. Вы достаточно предсказуемый человек, мистер Кент. Видите ли, я заранее знал, что вы поступите с моими посланиями именно так, как вы это сделали. Я знал, что вы подниметесь сюда, ко мне, с… — он взглянул на двоих провожатых, — с парочкой амбалов. В связи с этим я настаиваю на совещании глав отделов, где я сам изложу свои рекомендации…
Будь у него время, он выставил бы руку, но…
— Ловко, а! — Разъяренный Кент ударил его по лицу и снова заговорил сквозь стиснутые зубы: — Так вы заболели, не так ли? Люди со странными заболеваниями частенько не в своем уме и подлежат суровому обращению, ведь в своем безумии они могут напасть на добрых друзей.
Гроувнор видел его как в тумане. От того, что его била лихорадка и он действительно сильно ослабел, ему стоило труда нащупать и сунуть в рот таблетку противоядия, притворившись, что держится за щеку, по которой пришелся удар.
— Предположим, я обезумел, а дальше что? — проговорил он.
Если даже Кент и был удивлен ответной реакцией Гроувнора, виду он не показал. Он только отрывисто спросил его:
