Субханвердизаде делал все, чтобы вывести Мадата из равновесия. И это ему наконец удалось. Мадат потерял контроль над собой, выхватил из кобуры, браунинг, воскликнул, едва сдерживая слезы:
— Это ты — враг! Двурушник!
Субханвердизаде поймал его руку в воздухе:
— Второй террористический акт?! Да?! Еще одно покушение?! Да?! Открытое нападение?! — Изловчившись, он овладел оружием Мадата. — Ты хотел убить меня!.. Преступник!..
Мадат сразу же примолк, сник, потупил голову.
Субханвердизаде несколько раз подбросил браунинг на ладони.
— Смотри, сейчас я позову свидетелей и заведу на тебя дело. Но мне жалко тебя… Ничего не могу поделать с собой… Все-таки ты — сын Азербайджана. Субханвердизаде положил руку на плечо Мадата. — На, возьми свою игрушку. Говорю: жалко мне тебя.
В этот момент в комнату вошел начальник милиции Хангельдиев.
— Что здесь происходит? — удивился он. — Чей это браунинг? — Узнал Мадата, поприветствовал: — Здравствуйте, товарищ Мадат!
Субханвердизаде улыбнулся как ни в чем не бывало:
— Да вот, смотрю, чем вооружен наш товарищ Мадат. Браунинг — это не оружие, скажу я вам. Когда-то их любили носить в своих сумочках гимназистки… И я сказал товарищу Мадату: бдительность прежде всего! Выезжаешь в горы, а у тебя с собой какой-то дамский пистолетик. Ты ведь политический руководитель. Мы все несем за тебя ответственность. Помни, ты политический вождь, вышедший из низов!
Хангельдиев взял браунинг из рук Субханвердизаде, повертел его во все стороны, возвратил Мадату:
— Согласен, это не оружие, товарищ агитпроп! — Скосил глаза на свой маузер в деревянной кобуре: — Вот маузер — это вещь. А такими пугачами, как твой, некогда запугивали дамочек на пирушках. Сам видел, когда работал сторожем в Баку на нефтепромыслах.
Субханвердизаде кивнул головой:
— Правильно говоришь, верно. Помнишь свадьбу богача Сараблы в Сабунчах? Ну и свадьба была… Видел, как все женщины полезли под стол от страха?!
Мадат не стал слушать, что было дальше на свадьбе, вышел во двор, сказал сумрачно Хосрову:
— Дай мне твою бурку, пойду в сад, прилягу. Голова раскалывается. И мутит что-то…
Подавленный, он ушел в сад за домом и, завернувшись в бурку с головой, лег под яблоней. На душе у него кошки скребли.
Субханвердизаде, наблюдая за ним из окна, думал: "Вот ты и в руках у, меня, товарищ агитпроп!.. Направил на меня дуло браунинга, а что вышло?.. Вышло то, что ты своей рукой всадил в свое сердце пулю и, как подстреленный гусь, шлепнулся к моим ногам. Теперь ты мой!"
