— Ничего, одни ноги сломаешь — другие вырастут! — смехом отвечал Тарыверди.
Затем он взобрался на крышу другого дома, позвал:
— Эй, дядя Гумбатали, на собрание!
— А что случилось, сынок?
— Приходи — узнаешь!
— Ох, беда! Встанет твой комсомол и будет говорить три часа. Уснем!
— А ты перехитри его — сам возьми слово и говори четыре часа!.. И не заснешь!..
— Да кто же нам позволит болтать столько времени, дорогой?! Да и где нам найти столько слов?! Клянусь аллахом, сколько я ни стараюсь — не могу найти ни одного словечка для собрания! Ничего не приходит в голову. О чем говорить?.. И так, без слов, все ясно, каждый о каждом все знает!.. Вот говорили вы — курсы для грамотности. Ничего из этих курсов не получилось. Живем-то как? Сегодня здесь, завтра — там! Мы ведь кочевники… Стал и учитель кочевать с нами, а что вышло?.. Ничего!.. Кто учится играть на зурне в шестьдесят — заиграет лишь на том свете!.. Верно ведь, сынок?.. Так дайте нам спокойно умереть, не мучайте!..
— Никто вас не мучает, дядя Гумбатали, живите себе!.. Сегодня будем говорить не о малограмотных. Успокойся, старик!.. Речь будет о другом.
— О чем же?.. Или секрет?..
Наконец Тарыверди удалось уговорить старика Гумбатали пойти на собрание. После этого он взобрался на следующую крышу и затеял с хозяином дома словесную перепалку. Немного погодя обернулся, окликнул инструктора:
— Эй, товарищ Меджид!.. Где ты?!
Ответа не последовало. Тарыверди спрыгнул с крыши и побежал домой. Новраста была одна, потрошила курицу.
— В чем дело? — спросила она. — Ты почему так запыхался, а, Тарыверди?
Он помедлил с ответом, сказал:
— Да ничего… Хочу воды напиться…
Налил из большого кувшина воды в чашку, поднес к губам и, не сделав ни глотка, поставил чашку на место.
— Ай, гыз, умираю с голоду. Ты почему так долго возишься? Поторопись. Умираю с голоду!..
— С голоду или от жажды? — поддела мужа Новраста, смекнувшая, что он попросту сторожит ее от Меджида.
— Послушай, жена, — сказал Тарыверди, — глупо отправлять такую жирную курицу в желудок этого инструктора. Он — обжора!.. Нам надо и самим покушать. Разложишь еду на три тарелки. А потроха оставь до утра. Когда он уберется, я изжарю их на шампуре. Шевелись побыстрее, жена, заклинаю тебя именем твоего брата Оруджгулу!..
Новраста сказала безразличным тоном:
— Утром придется зарезать еще одну курицу. Надо же проводить гостя. Как ты считаешь?
— Ни за что! Я вижу, ты готова зарезать целого верблюда для своего названого братца, будь он неладен!
