— В следующий раз точно развалится, — сказал один из летчиков и сплюнул. — Недолго нам еще мучиться.
Мы летели над горами, было красиво и немного страшно. Куда ни посмотришь — везде горы, я, пока был внизу, и не знал, что их так много. Они были высокие, некоторые макушками уходили за облака, а которые не уходили, все были белые. Очень высокая эта страна. Наверно, оттуда совсем недалеко до Небесной Канцелярии. Может, даже она находится где-нибудь на верхушке горы, я бы именно там место выбрал. Можно было бы иногда разгонять облака вентилятором и смотреть, где и что творится, без всякого телевизора, просто в бинокль. Оттуда, наверное, даже Москву видно. Да, вообще красивая страна: горы и облака, ничего больше нету. Только в одном месте поднимался дым, но тоже очень красиво.
— Это не ты поджег монастырь? — вдруг спросил меня Ван.
— Нет, я только сарай. Зачем мне монастырь поджигать?
И тут летчики стали ругаться еще больше и плеваться еще чаще, и даже наш офицер подскочил к ним и уставился куда-то вперед.
— Опять! Опять эта гадина антиобщественная поперек курса летит!
Я вывернул шею и увидел, что к нам быстро приближается человек в бочке.
— Да это же тот самый китайский концентрат с бородой! — обрадовался я. — Давайте его шуганем из автомата, чтоб больше не ругался!
— Помолчи, пожалуйста, — нежно сказал мне офицер. — А то пристрелю.
Дед подлетел и стал летать вокруг нас, как Карлсон из мультфильма, он стучал по крыльям, раскачивал нас, корчил морды и хохотал. Мне это не понравилось, и я погрозил ему в окошко. Дед увидел, у него аж борода от злости в колечки завилась, и подлетел к пропеллеру.
— Стреляй! — закричали летчики офицеру. — Он что-то задумал!
И точно. Дед стал из своей бочки пригоршнями доставать дерьмо и швырять его в крутящийся пропеллер. Дерьмо разлеталось, много попадало на деда, но он не расстраивался и все швырял и швырял. Где он столько дерьма набрал? Постепенно стекло перед летчиками стало совсем непрозрачным. Офицер завизжал, вырвал из кобуры пистолет и подскочил к моему окошку, оттолкнул меня и стал возиться со щеколдой. Но как только он окно открыл, дед тут же запулил в него здоровенной пригоршней дерьма, и офицер уронил в воздух пистолет. Он всунулся обратно, тщательно закрыл окно и стал вытирать себе лицо белым платочком.
— Все равно его пули не берут… — очень спокойно сказал он. — Ну ничего, раньше прорывались и теперь пролетим, на полдороге он обычно отстает.
