— Ну возьми на память. А вот фотографию не надо трогать, пусть висит. Это улика.
— Такой лифчик — тоже улика. — Саид бросил лифчик на койку. — Идем?
Райфайзен открыл ключом дверь, и мы вышли. Тут же из темноты появилось несколько фигур с автоматами. Райфайзен тогда сунул голову обратно в дверь и крикнул:
— Так, не забудь записать результаты! А я сразу как отвезу этих к доктору — вернусь!
А Саид тут же тоже крикнул:
— Не скучай, Каролина!
Потом мы все подошли к душманам. Райфайзен сказал, что выполняет распоряжение фрекен Каролины отвезти нас к Менгеле домой. Старший душман уважал Каролину, видно было по лицу, но заколебался. Тогда Райфайзен добавил, что Каролина просила выделить двоих нам в сопровождение. Он еще посмотрел на Саида:
— Или хватит одного?
— Одного не хватит, — сказал Саид. — Двух нужно.
— Двух, — согласился душман. — Их двое, и в охрану вам двоих.
В «джип» без крыши уселись так: Райфайзен за руль, Саид рядом, я сзади между двумя душманами. Душманы были суровые и молчаливые, они задрали в небо стволы своих автоматов и молчали. Меня клонило в сон, но «джип» очень трясло.
Саид все время оглядывался на афганцев и подмигивал им. Афганцы смотрели на него строго и молчали. Так мы ехали некоторое время, а потом Саид спросил Райфайзена:
— Не пора?
— Подожди, сейчас ровный участок будет.
И правда, мы повернули, и «джип» пошел ровнее. Тогда Саид вскинул пистолет и дважды выстрелил. Афганцы так и повалились на меня с двух сторон. Я посмотрел — у каждого во лбу дырка. Саид перелез ко мне, и мы по очереди выкинули их из машины, потом Саид стал смотреть их автоматы, а я растянулся, как мог, на остатке сиденья и сразу уснул.
Ишак тут как тут — сидит теперь за столом, все в том же халате, что-то пишет. Увидел меня, отложил авторучку.
— Привет. Живой, значит?
— Да. А что ты пишешь?
— Не пишу, а переписываю… — Ишак раздраженно передернул ушами. — Прошение на реинкарнацию. Уже просто измучили меня: то не на тот адрес, то не так составлено, то имени просителя нет… Главное — все сразу никогда не скажут, просто исчеркают весь листок, испортят, а я копытами мучайся, переписывай.
Я вот имя себе завел: Апулей Самаркандович Мафин. Тебе нравится?
— Нравится. А зачем тебе это прошение?
— Да хочется как-то себя проявить… Не могу я без дела сидеть, не тот характер, не так воспитан.
— А я? — я к ишаку привык. — А мне кто поможет?
— А тебе надо помогать? — Апулей сложил копыта на груди и откинулся в кресле. — Ты вон с самолетов падаешь, яды пьешь, Распутин какой-то. Я хотел тебе помочь, я вот придумал, как устроить пожар в лаборатории, отвлечь душманов на тушение, угнать машину… А ты? Вон сколько я всего напридумал! — Он потряс листочками с какими-то схемами. — А ты?
