– А почему она не рассказала все с самого начала? – удивился Джим. – Или вы не объяснили ей, что такое этот тест?
Мартина почувствовала, что начинает терять терпение.
– Слушай, Джим, – раздраженно проговорила она, – ты же прекрасно знаешь, что для многих объяснения, причем даже самые подробные, мало что значат. Человек смотрит на пробирку со своей кровью, и я по его лицу вижу, что он мне не верит. Не верит, будто его кровь может рассказать о нем очень и очень много. Да что я тебе втолковываю прописные истины, ты же имел дело с нашим бюро.
Он передернул плечами:
– Да уж, я достаточно насмотрелся на сопляков, которым придется целых восемнадцать лет расплачиваться за одну минуту удовольствия.
– Ну знаешь, – вскипела Мартина. – Неужели ты считаешь, что мужчина должен взваливать все бремя расходов на женщину? Она будет растить его ребенка, а он останется в стороне? Разве это справедливо, если суд признает его невиновным? Ведь тогда ей надо будет рассчитывать только на государственное пособие!
– Ладно-ладно, успокойся, – примирительно помахал вилкой Джим. – Я нарочно поддразниваю тебя, чтобы расшевелить и подготовить к тяжелому трудовому дню. Тебе же с твоей работой никогда нельзя расслабляться.
– По дороге на службу я буду все еще мысленно спорить с тобой, – ответила Мартина. Она допила кофе и нахмурилась: – Ты плохо думаешь о женщинах, Джим. Иначе ты бы искал в них не только красоту.
И все-таки ей показалось, что последнее слово осталось за ним. Когда недовольная Мартина, собрав посуду, покидала террасу, он, по-прежнему усмехаясь, смотрел ей вслед.
Все знакомые постоянно корили ее за то, что у нее всегда было приподнятое настроение. Она ничего не могла поделать с этим, потому что и впрямь умела радоваться жизни. Так, может, Джим попросту пытался вывести ее из себя? Что ж, это ему почти удалось. Мартина вспомнила то время, когда она только-только познакомилась с Вирджинией. Вот уж кто не уставал изумляться ее характеру!
– Ты что, газет не читаешь? – приставала она к Мартине. – Разве ты не знаешь, какие ужасы творятся вокруг?
– Разумеется, знаю, – ответила Мартина. – Но жизнь-то у меня всего одна, и я хочу прожить ее с удовольствием.
Стив Ю, их сослуживец, тогда как раз проходил мимо и счел нужным вмешаться в разговор.
– Ничего, ты станешь другой, когда поработаешь здесь подольше. Попомни мои слова, – предостерег он.
Не то чтобы оба они – и Стив, и Вирджиния – не любили свою работу, но она казалась им неприятной и отнимающей слишком много нервов. Мартина же полагала, что все они делают то, что должны делать. Их работа была нужна обществу. Ведь женщины всегда будут рожать, и, следовательно, им всегда нужны будут деньги для того, чтобы поднять ребенка и вывести его в люди. Нельзя жить нормальной жизнью, если ты получаешь только те крохи, которые государство платит тебе как матери-одиночке, вот почему женщины были счастливы, если суд принуждал отцов выплачивать им еще сто – сто пятьдесят долларов в месяц. Именно для этого и существовал их Отдел по установлению отцовства.
