Но что это? Неужели ее заметили? Он смотрит в ее сторону, и лицо его покрывается розовыми пятнами. Напрасно разволновался, сейчас она исчезнет, и ему не придется тревожиться перед своей синеокой, стыдиться этой невзрачной старушенции, которая долгое время была его женой. Впрочем, сейчас она не так уже невзрачна Парик придает ей женственность и некоторую респектабельность.
Не успела смешаться с толпой, как Сашенька подскочил, взял ее под руку, чтобы вытащить из готового завертеть ее универмажного людоворота, и подвел к Роще. Зачем? За-чем? Что это — милосердие, жестокость или недомыслие?
Роща с растерянной улыбкой пожала ей руку и стала еще миловидней.
— Не правда ли, прекрасные ковры? — быстро сказала она, будто желая загладить Сашенькин промах.
— А не подойдет ли вам коричнево-серый? — Табачкова разглядывала теперь Рощу в упор. Ей понравилось лицо девушки, не размалеванное красками. Лишь глаза подведены карандашом к вискам и слегка подкрашены ресницы.
— А нам, собственно, все равно, — пожала Роща плечами. — Хотите обменяться?
— Да! — кивнула Табачкова слишком энергично, так, что Сашенька внимательно посмотрел на нее.
— Ты никогда не любила ковры, — сказал он.
— Однако теперь все иначе.
— Я согласна, давайте меняться, если вам очень хочется именно этой расцветки, — согласилась Роща. — Мы купим вишневый и обменяем на ваш, коричнево-серый.
— Вам действительно все равно? — не поверила Табачкова.
— Конечно, — улыбнулась Роща, и Анне Матвеевне эта улыбка совсем не понравилась — она была такой, будто адресовалась ребенку.
На том и порешили.
Свой ковер Анна Матвеевна не снимала до самого приезда Сашеньки — чтобы представить квартиру во всем блеске. И была очень довольна, наблюдая за его лицом, которое вытянулось, едва он переступил ее порог.
— Неужто здесь живешь ты?
— Почему бы и нет? — в ее голосе прозвучал вызов. — Или, по-твоему, я должна жить в безвоздушном пространстве?
— Я не то хотел сказать, — стушевался Сашенька. — Мне очень приятно, что тебе хорошо. Но у тебя никогда не было пристрастия ко всему этому, он обвел взглядом комнату и усмехнулся: — Сразу два ковра. Не многовато ли? Уж не собралась ли замуж за профессора? Или генерала?
Она с достоинством промолчала.
— Нет, у вас очень неплохо! — вроде бы искренне сказала Роща. — А мы еще и половины не приобрели того, что надо. Мне все некогда, а он в этих делах не смыслит.
Анне Матвеевне почему-то польстило такое сообщение. А когда Роща прошла на кухню, добросердечно призналась Сашеньке:
