— А кто отец Луизы?
Шарлотта с минуту смотрела на свою младшую сестру, а потом рассказала все, что знала:
— Когда матушка была в твоем возрасте, она безумно влюбилась в одного юношу из Эдинбурга, он принадлежал к клану Фрейзеров. Его послали в Америку воевать вместе с фрейзерскими горцами, и когда она получила сообщение, что его убили, очень горевала. Ее мать, — продолжала Шарлотта, — настояла на том, чтобы она приняла предложение богатого, могущественного герцога Гордона, потому что такие сказочные предложения одного из самых высокопоставленных шотландских аристократов дважды не делаются. После года траура по своей первой любви матушка поддалась постоянному давлению и выполнила просьбу своей матери. Когда она была примерно на шестом месяце беременности мной, она получила письмо от Фрейзера из Америки. Поняв, что он очень даже жив, она пережила сильное потрясение. Я думаю, отец так и не простил ее зато, что она предпочла ему кого-то другого.
— Это могло оказаться сокрушительным ударом для его гордости, — сказала Джорджина с искренним сочувствием. — Значит, ты считаешь, что милый ее детства вернулся в Шотландию, и они с матушкой стали любовниками?
— Сложив два и два, я пришла к такому выводу. У Луизы необыкновенные рыже-золотистые волосы Фрейзеров. Примерно за девять месяцев до ее рождения семьдесят первый полк фрейзерских горцев вернулся из Америки.
Джорджина кивнула:
— А наследственный дом Фрейзеров находится в Страе, недалеко от любимой фермы матушки в Кинраре, где она всегда проводила летние месяцы.
— Вот именно. Хотя Фрейзер вернулся в Америку несколько лет назад.
— Нам еще повезло, что она не убежала с ним, — заметила Джорджина.
— И отказалась бы от своего высокого положения герцогини Гордон? Вряд ли такое возможно. Когда мама вышла за отца, она решила, что ее голова будет управлять сердцем, и воспитала нас в той же вере. Это самый мудрый выбор, Джорджи, когда все сказано и сделано.
«Но они несчастливы вместе! — подумала Джорджина. — Может, у Шарлотты голова и управляла сердцем, когда она выходила замуж за будущего герцога Ричмонда, но я никогда этого не сделаю. Никогда не выйду замуж, если не буду любить жениха всем сердцем!»
* * *
— Мама! Мама! Джорджи! Джорджи!
Целый хор голосов встретил двух сестер, когда они вошли в Мэрилибон-Мэнор. Лорд Джон и лорд Джеймс, близнецы четырех лет, и трехлетняя леди Сара, обхватив руками материнские юбки, прыгали от радости. Леди Мэри, которой было пять, точнее, почти шесть лет, бросилась к любимой тетке и сказала с блаженной улыбкой:
