Увидев, что родители вошли в спальню матери, она пылко сказала себе: «Они хотят остаться наедине? Но мама ни за что не позволила бы разделить с ней ложе, знай она, что отец снова наградил ребенком Джин Кристи. Мне следовало сказать ей об этом».
Джорджина почувствовала себя очень виноватой. И вдруг ее осенило — Джин Кристи скорее всего благополучно разрешилась от бремени, иначе отец не приехал бы в Лондон. «Как же я этого не поняла раньше».
Джорджина только-только уснула, когда тишину пронзил крик, за которым послышались сердитые голоса. Потом раздался звон разбитого стекла. Джорджина спрыгнула с кровати. «Матушка швырнула в отца графином!»
Она открыла дверь и оказалась лицом к лицу с отцом. Он был одет в халат и прижимал к себе охапку одежды, в которой был во дворце. Джорджина нервно облизнула губы:
— Клянусь, я ей ничего не говорила.
— Я сам все сказал.
— После того как завлек ее к себе в постель? — укоризненно спросила дочь.
— Это она завлекла меня совершенно бесстыдным образом! Она пыталась заставить меня оплатить свой дурацкий бал!
На этот раз Джорджина взяла сторону матери:
— И ты должен был это сделать, папа. Считай, что этими деньгами ты заплатил за успокоение совести.
Джорджина захлопнула дверь и легла спать.
— Бог тебе судья, Сьюзен. Ты так затягиваешь шнуровку на корсете Джорджи, что у меня от одного взгляда на нее начинает болеть живот.
— Я не чувствую никакого стеснения, — возразила Джорджина со смехом и подняла руки, чтобы сестры надели на нее бальное платье.
— Может быть, ты просто в оцепенении. Если у тебя закружится голова, имей в виду, это оттого, что кровь прилила к голове, — предупредила Шарлотта.
— Голова у меня идет кругом, это так… но не кружится, — успокоила Джорджина сестер.
Когда юбка опустилась на бедра Джорджины и подол упал к ногам, все трое посмотрели в зеркало на ее отражение. Платье было восхитительно — белый шелковый газ, отороченный серебром.
— Сегодня грудь у тебя совсем обнажена. Неужели это та целомудренная дебютантка, которая представлялась ее королевскому величеству всего двадцать четыре часа назад? — пошутила Шарлотта.
— На вчерашнем балу я видела более шокирующие картины, — сказала Джорджина и добавила: — Мне показалось, что груди герцогини Белгрей соревнуются одна с другой, чтобы выяснить, какая выскочит из платья первой, левая или правая.
Но когда Джорджина отказалась надеть парик, сестры стали серьезными.
— Не хочу носить парик, я положу начало новой моде. Для украшения у меня есть две серебряные бабочки с блестками.
