— Палата предоставляет слово уважаемому депутату от Тавистока.
Джон Расселл говорил без записок, и его низкий мрачный голос легко доносился до галереи:
— Господин премьер-министр, уважаемые члены парламента. Вам хорошо известно, что я голосую за полную независимость Ирландии.
Его слова были встречены приветственными и насмешливыми выкриками.
Расселл продолжал как ни в чем не бывало:
— Поскольку большинство из вас все еще живет в Средние века и не станет даже думать об этом, я всем своим авторитетом готов поддержать предложение премьер-министра Питта принять Акт об объединении при условии… при условии, что мы предоставим свободу католикам.
Снова крики одобрения и порицания.
Питт поднял руку.
— Ирландские католики имеют право голоса с 1790 года, но всякий закон, позволяющий католику стать членом парламента, будет заблокирован его королевским величеством королем Георгом Третьим. Я напоминаю вам, что мы служим по желанию короля.
— Король безумен!
Джорджина не поняла, кто произнес эту шокирующую фразу, но члены парламента принялись стучать своими башмаками по скамьям и в палате началось настоящее столпотворение.
Чарлз Джеймс Фокс вскочил со своего места и поднял обе руки. Члены парламента утихли, и его стало слышно:
— Я еще раз смиренно предлагаю закон о регентстве.
Его слова были встречены смехом и приветственными криками от таких же, как он, вигов, то есть членами оппозиции.
Мистер Питт ответил:
— Мы осведомлены об амбициозных намерениях нашего уважаемого коллеги стать премьер-министром этой палаты. К сожалению, я не могу оказать вам такую услугу в настоящее время.
Низкий голос Джона Расселла поднялся, перекрывая веселые возгласы:
— Это не предмет для шуток — ведь девяносто процентов ирландцев лишены возможности заседать в ирландском парламенте потому, что они католики. И вы правы, мистер Питт, — мы действительно служим по желанию короля. Но я с почтением напоминаю вам, что король служит по желанию народа.
Вся палата разразилась аплодисментами.
Джорджина впитывала каждое его слово. «Сам этот человек кажется мне противным, но я полностью согласна с его чувствами».
— Ты наблюдаешь за Чарлзом Ленноксом? — спросил брат.
Джорджина заморгала. «Я ведь даже не видела мужа Шарлотты». Она пробежала взглядом по скамьям. «Вот он, лорд Холланд. Как же это я не заметила Генри?» Ответ на этот вопрос она знала очень хорошо: потому что видела только Джона Расселла. Она против собственного желания согласилась, что он был единственной целью ее прихода сюда в этот день.
