Несомненно, он проходил здесь когда-то раньше; вероятно, он сделал это по рассеянности, просто брел наугад, не осознавая траекторию своего движения. Несомненно, этим все и объяснялось. Однако, добравшись до Чартер-стрит, Карсон почувствовал подсознательную, редкостно сильную тревогу. Салем постепенно просыпался; по мере прояснения неба мимо него все чаще проходили равнодушные польские рабочие, спешившие по направлению к мельницам. Время от времени его обгоняли машины.
Пройдя некоторое расстояние, Карсон увидел толпу. Он пошел быстрее, с предчувствием неизбежной беды. Вскоре, оцепенев, он увидел, что находится на кладбище Чартер-стрит – древнем, пользующимся дурной репутацией «Некрополе». До него донеслись тихие разговоры, и он увидел перед собой широкую спину в синей униформе. Он заглянул через плечо полицейского и от испуга сделал резкий вдох воздуха.
На железной решетчатой ограде, окружавшей кладбище, висел человек, одетый в дешевый, безвкусный костюм. Он держался за поручень с такой силой, что сухожилия на его волосатых руках выступали, подобно толстым канатам. Он был мертв, и на его лице, драматически направленном к небу, застыло выражение бездонного, чудовищного ужаса. Его вытаращенные глаза выглядели кошмарно, рот был искажен горькой гримасой.
Стоявший рядом с Карсоном человек, побледневший от напряжения, повернулся к нему.
– Кажется, будто он умер от страха, – хрипло сказал он. – Я боюсь даже думать о том, что, должно быть, видел этот человек. Уф, посмотрите на его лицо!
Пораженный, Карсон удалился, чувствуя ледяное дыхание чего-то незнакомого, что вызывало у него дрожь. Несколько раз он протирал глаза, но искаженное лицо мертвеца упорно витало перед ним. Он сбился с дороги, преисполнившись беспорядочных раздумий и трясясь от страха. Непроизвольно он смотрел по сторонам, его взгляды падали на могилы и памятники, усеявшие старое кладбище. Вот уже более века здесь никого не хоронили, и могильные плиты покрылись пятнами мха и плесени. Высокие кресты, полнощекие ангелы и траурные вазы, казалось, испускали еле уловимые миазмы древности. Что могло напугать человека до смерти?
Карсон попытался взять себя в руки. Конечно, труп представлял ужасное зрелище, но он не мог допустить, чтобы увиденное слишком сильно повлияло на его нервы – это повредило бы его работе над романом. Кроме того, здраво поразмыслив, Карсон пришел к выводу, что инцидент объясняется достаточно просто. Умерший был, несомненно, поляком – одним из тех иммигрантов, что жили в порту Салема. Проходя ночью мимо кладбища, места, овеянного многочисленными ужасными легенды в течение почти трех веков, пьяные глаза этого несчастного, должно быть, придали реальность туманным призракам его суеверного разума. Эти поляки отличались эмоциональной неустойчивостью, склонностью к коллективной истерии и к болезненному воображению. Великий Страх иммигрантов в 1853 году, когда они сожгли три дома ведьм, проистекал из бредового, истерического заявления некой старухи, увидевшей загадочного прохожего, который «снял лицо». «Чего еще можно ожидать от подобных людей»? – подумал Карсон.
