— Но иногда, за пределами наших земель, мы становимся жертвами чужой злобы, жажды наживы, — слова Ондора звучали все громче. — И тогда мы просим: мать-земля, накажи виновного!
— Накажи виновного! — хором отозвались эльфы.
Амарисуне показалось, что на лице тиа Андагриэль мелькнуло неудовольствие или даже… скепсис. Но, конечно же, такого просто не могло быть.
— Пусть твои родные встретят тебя на дороге Времен, Айкан. Пусть твое пребывание там будет счастливым — до тех пор, пока твоему духу не придет время появиться в эльфийских землях вновь.
Ондор взял из рук стоявшего рядом с помостом эльфа давно зажженный факел и бросил его на помост. Раздался треск разгорающегося дерева, пламя жадно набросилось на ветки, и вскоре высокий костер взвился в небо, полностью скрыв тело. Когда он догорит, пепел соберут с площадки и развеют по ветру. А пока, Айкану будут петь песню прощания, чтобы он не очень грустил, расставаясь со своими родными и со своей землей.
Суна обняла себя руками за плечи и пошла прочь от костра.
Ей хотелось оказаться далеко, очень далеко от него.
"Возможно, мать-земля отомстит, но вдовцам это не заменит потери", — сказала как-то раз тиа Умаль, мать Андагриэль.
Это было за пару лет до ее смерти — они тогда часто спорили с отцом. Тиа Умаль хотела вынести на обсуждение Совета вопрос о пересмотре Закона. А отец поклялся, что он скорее умрет, чем допустит такой позор.
"Мир вокруг нас меняется. Скоро народам, живущим вокруг нас, станет тесно — куда они пойдут? Конечно же на наши земли, на наши плодородные земли. И мы погибнем, потому что не сможем сопротивляться!", — кричала тиа, а Андагриэль, спрятавшаяся за дверью и подслушивающая разговор, зажимала уши.
"Нас не тронут. Мы не мешаем никому жить.", — возражал отец. "Если изменить Закон хоть на немного, все закончится новой кровью и новыми смертями"
Когда однажды Андагриэль спросила, не думает ли папа, что было бы неплохо, если бы жители каждой земли умели себя защитить, отец сказал непонятные ей тогда слова:
" Память рода слишком крепка в нас. Мы вернемся туда, откуда начали. Надеюсь, что мы сможем найти другой путь".
Теперь Андагриэль понимала: отец боялся, что голос рода заставит эльфов вновь вернуться к своей прежней цели. Вот только изменившийся мир может этого не захотеть. Возможно, отец в глубине сердца был согласен с Умаль. Но он лучше нее понимал: даже если Совет согласится, десятки эльфов погибнут за пределами своей земли, прежде чем снова обретут силу, прежде, чем с ними снова начнут считаться. А затем — может повториться война, и род эльфов, до сих пор полностью не оправившийся от войны Предэпохи, исчезнет.
