К помосту вышел тиа Ондор — говорить прощальное ритуальное слово. Амарисуна заметила, что между его бровей появилась глубокая морщина. Тиа оглядел собравшихся и закрыл глаза, — он всегда закрывал глаза, когда произносил слово или рассказывал предания на сезонных собраниях. Раньше Суна думала, что так он мыслями переносится в прошлое, а теперь ей пришло в голову, что так он не видит и не вспоминает того, что причиняет ему боль.
— Много, очень много лет назад, — начал тиа в абсолютой тишине, — мы жили на единой земле рода Милари. Вместе с нашими друзьями, эмъенами, мы считали себя наставниками и хранителями народов, которые еще не достигли той мудрости, которой обладали мы. Вступаясь за тех, кого мы считали достойными, мы часто гибли. Теряли лучших из лучших, нанося ущерб своему роду. А когда эмъены предали нас, перейдя на сторону непонятных нам сил, мы отказались от помощи в этой войне, полагая, что должны оберегать прочих до конца…
— Хранители, — прошептала Амарисуна. Знакомое давно слово из ритуальной речи вдруг приобрело какой-то другой оттенок и смысл. Но какой — Суна не могла понять.
— Хранители, — послышался Суне горький смешок. Девушка повернулась — но позади нее никого не было.
— …мы бы и дальше брали бы на себя такие обязательства, — продолжал Ондор, — если бы мудрые эльфы, собравшиеся в первый Совет, не поняли, что наш род может и вовсе исчезнуть. Что народам пора самим разбираться со своими проблемами, а наша задача — залечить наши раны. Эльфы не должны больше быть жертвами в чужих сражениях. Мы — дети воздуха, леса, воды, солнца. Нам не место среди боли и крови. С того момента — мы ушли с разоренных земель и основали новые земли, куда нет входа прочим народам. Здесь, в этих землях, защищенные от боли, мы живем, храня наши знания, мудрость и силы.
— Забыли… — снова прошелестел похожий на ветер голос.
Суна покачала головой.
— … и чтобы раз и навсегда защитить нас от романтиков, от последователей старого образа жизни, от боли, от глупости, был принят Закон, по которому эльф, совершивший убийство, навсегда изгоняется из всех земель, становясь Изгнанником. Не мы даем жизнь тем, кто не наши дети — и не нам ее забирать. Все во власти матери-земли: она защитит своих истинных детей от тех, кто хочет причинить им боль.
Суна хмыкнула и мужчина, стоящий впереди нее, обернулся и смерил ее осуждающим взглядом.
— Теперь, каждая смерть для нас, это знак того, что эльф прошел свой путь до конца и ему пора на дорогу Времен, — голос Ондора заглущили всхлипывания нескольких эльфиек. Сама Терейн стояла молча, неподвижно и, кажется, даже не видела, что происходит вокруг.
