Для большей убедительности она прижала его ладонь к своей груди. Он не сопротивлялся, и Кенна чувствовала дрожь в его пальцах. Затаив дыхание, она ждала ответа.
Он желал ее. Ох, как же он ее желал…
В какой-то момент ему почудилось, что он сможет развернуться и уйти. Почему-то он наивно полагал: даже прижав его ладонь к своей обнаженной груди, она не заставит его лечь с ней. Но так было всего лишь мгновение. А затем он понял, что не сможет отказаться от этой женщины.
Кенна еще крепче прижала его ладонь к своей груди и сделала глубокий вдох. Он на мгновение зажмурился и стиснул зубы. Тут она вдруг провела другой рукой по его груди, и Финли, содрогнувшись всем телом, открыл глаза.
— О, Кенна… — прошептал он, обнимая ее за талию.
Финли крепко прижал ее к себе и вдохнул чудесный аромат ее волос. Теплые груди Кенны прижимались к его груди, и ему казалось, что исходившее от нее тепло причиняет ему почти физическую боль — это тепло словно что-то растопило в его сердце.
Тут руки ее скользнули по его спине, и, сделав глубокий вдох, она выскользнула из его объятий и потащила к кровати.
Он опустился перед ней на колени и пробормотал:
— О, Кенна, ты изумительная…
— И ты тоже.
Она взъерошила его волосы и привлекала к себе. В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, и поцелуй этот словно перенес его в совершенно иной мир. В том мире не было ничего, кроме их тел. Не было ни прошлого, ни будущего, ни ужаса от сознания того, что он когда-то совершил. Были лишь губы Кенны и ее тело. И был чудесный запах, исходивший от нее.
В какой-то момент он вдруг прервал поцелуй, но тут же, снова склонившись над ней, принялся покрывать поцелуями ее шею, плечи, груди.
Она тихонько стонала, и Финли чувствовал, как трепещет ее тело и как колотится ее сердце. Но он не хотел торопиться. Он хотел ласкать ее бесконечно долго, хотел ласкать ее целую вечность.
В очередной раз застонав, она вдруг нахмурилась и пробормотала:
— Ты намерен… меня дразнить?
— А почему бы и нет? — Он коснулся языком ее розового соска, и она тихонько вскрикнула. — Да, я намерен тебя дразнить.
Он снова лизнул отвердевший сосок.
— О, Финли, пожалуйста!..
Она запустила пальцы в его волосы и еще крепче к себе прижала.
И Финли снова принялся целовать и теребить губами ее соски. Стоны Кенны становились все громче и вскоре перешли в крики восторга.
Он и до этого считал, что ее возбуждение искушает. Но сейчас, когда он был так близок к ней, когда она трепетала в его объятиях, он уже не мог себя сдерживать. Раздвинув коленом ноги Кенны, он скользнул губами к ее животу, и тотчас же раздался ее громкий крик:
