Финли знал, что такое страх. И он очень хорошо ее понимал.
— Я оставляю тебя здесь, Кенна. Но я за тобой вернусь.
— Зачем?
— Чтобы забрать тебя к себе. Джин либо убьет тебя из мести, либо использует как приманку.
Финли вздохнул, увидев в ее глазах отчаяние.
— Мне жаль, что так получилось, — добавил он шепотом.
— Тогда я пойду жить… к кому-нибудь еще. У Ангуса есть дочь, она живет на другом конце улицы, и…
— Джину не составит труда отыскать тебя в Лармуре. И даже за его пределами.
— Но я…
Она беспомощно покачала головой. Как бы ни хотелось ему обнять ее и утешить, Финли сдержался. Он понимал, что его объятия не успокоят ее сейчас. Скорее всего она закричит и станет вырываться.
— Позволь мне помочь тебе, Кенна. Пожалуйста…
— Ты такой же, как он, — прошептала она.
— Нет, я не такой, — возразил Финли. — Я действительно проклят, но я не обижу тебя. Клянусь душой своего отца, что я не причиню тебе зла.
Она в отчаянии всплеснула руками.
— Я не знаю, что делать! Что же мне делать?
Вероятно, этот вопрос она задала самой себе, но Финли ответил:
— Если ты хочешь жить, Кенна Грэм, ты поедешь со мной.
Она тихонько вскрикнула, затем уставилась в землю. Наконец со вздохом пробормотала:
— Ладно, хорошо. До сих пор ты не сделал мне ничего плохого. А он сделал. Думаю, только этим ты от него и отличаешься.
Финли поморщился. Эти слова Кены ужасно его обидели. Конечно же, она считала его чудовищем. И она была права.
Конь снова захрипел и метнулся в сторону. Кенна услышала, что Маклейн что-то проворчал себе под нос. Затем он дернул за поводья, и конь вроде бы успокоился. Руки его были прижаты к ее рукам, а тело прижималось к ее телу.
Первые несколько минут она пыталась держать лодыжки скрещенными, чтобы бедра не так сильно прижимались к его бедрам, но вскоре мышцы стали нещадно болеть от неудобного положения. Наверное, вскоре ей придется забыть о приличиях и сесть по-мужски, раскинув ноги. Всякий раз, как конь слишком сильно ударял копытами о землю, спину ее сводило от боли.
— Тебе не холодно? — спросил Маклейн.
Конь опять метнулся в сторону, но всадник снова его успокоил.
— Нет, спасибо. Совсем не холодно.
На самом же деле ей было ужасно жарко — особенно в тех местах, где ее тело соприкасалось с его телом. Немного помолчав, она вдруг добавила:
— Этот конь вас не любит, лэрд Маклейн.
— Я заплатил за него достаточно, чтобы заслужить любовь. Но очевидно, конь не считает себя участником сделки, которую заключил со мной его хозяин.
