Молчать все время было неудобно, и Тимур не столько спросил, сколько обозначил свое участие в разговоре:
– А кому она вообще нужна, эта война?
– Не прав, – возразил Зятек, – тут ты не прав. Она очень нужна! Война – дело государственное. У нас народ смирный, все терпит. Смирный-то смирный – а вот в очередях что говорят? Где мясо, почему водка по талонам? А когда война, такие вопросы не уместны, надо не хныкать, а родину спасать. Но главное даже не это.
Тимур опять поддержал разговор:
– А что?
– Злобы много накопилось, – объяснил Зятек, – в армии в том числе. Майоры злы на полковников, полковники на генералов, генералы на маршалов.
– А на маршалов за что?
– Маршалы виноваты больше всех, – усмехнулся Зятек, – слишком долго живут. Они же в отставку не уходят. Сидит такой в кабинете, задницей в кресло врос, и не выковырнешь его оттуда. А он сидит – вся шатия сидит. Земляки, родственники, однокурсники. Никакого движения! А полковник, он, ты думаешь, что – мечтает так и сдохнуть полковником? Он хочет стать генералом! А как стать, если у нас генералов и так больше, чем во всей Европе! Все войны, все реформы в армии затеваются, чтобы одних убрать, а других поставить.
Зятек все больше пил и все больше мрачнел. Тимуру стало его жалко – видно, допекло мужика, не сладко ходить под тестем-генералом. Захотелось не успокоить, так хоть перебить дурное настроение. Он неловко пошутил:
– А солдаты ни на кого не злы?
Зятек ответил серьезно:
– Солдаты злы на всех. Одна надежда, что между собой не сговорятся.
Он снова выпил, уже один, не чокаясь. Он вовсе не опьянел и, как показалось Тимуру, пьянеть не собирался. Просто человеку хотелось выпить и поговорить. Вполне законное желание! Поэтому он пил и говорил. Тимур тоже пил и слушал, потому что в хреновом настроении каждый человек имеет право и на собутыльника, и на собеседника. Ему было жалко Зятька. Что-то случилось с человеком, сорвался. Захочет – расскажет. А не захочет – пусть пьет и пусть говорит.
– Блядская страна, – сказал Зятек, – и чем ближе к власти, тем подлее. Сбились в банду, а на деле каждый за себя. Догнивает система, скоро совсем развалится.
Разговор он закончил странно, почти теми же словами, что и Макарыч:
– Ты теперь вместо старика – береги ребят. В этой помойной войне нет такой идеи, за которую стоило бы умирать.
Впрочем, Тимур не слишком удивился. Что система догнивает, видели все, и в армии это было особенно заметно. Кумовство, воровство, пьянство. Такие армии войны не выигрывают.
