– Откуда у тебя деньги?
– Сама же сказала: если бы была тысяча. Вот я и достал с запасом.
– Я думала про рубли.
– Мне-то откуда знать, чего ты думала. Надо было сказать.
– Ты дурачка не строй. Откуда баксы?
Тимур примиряющее улыбнулся:
– Ну, какая тебе разница?
– Такая разница, что тебя посадят. А передачи тебе носить я не нанималась.
– Ну, не носи.
Она разозлилась:
– А кто будет носить? Кому ты нужен, придурок?
Тимур согласился:
– Вот это точно – никому. Никому я на хрен не нужен.
– Деньги украл?
Он ответил честно:
– Воровство не по моей части. Просто долг получил.
– Ну кто ты все же?
– Мы же выяснили: дурак.
Девчонка разозлилась еще больше:
– Пошел к черту! Чем ты занимаешься?
И опять он сказал чистую правду:
– Живу.
– Все живут. Но ведь зачем-то живут, планы какие-то.
Он мягко возразил:
– Значит, им нужны планы. А у меня планов нет.
– Но ведь ты мужик. Чего-то хочешь, так?
Он виновато вздохнул и улыбнулся:
– У меня желания короткие. Жарко – пива хочу. Иногда бабу. Нет денег – деньги хочу, ровно столько, чтобы о них не думать. Сейчас вот хочу с тобой на море. Ну, нет у меня планов на будущее. Все, как есть, полностью устраивает. Вот скажи: чего мне еще желать? Карьеру делать? А зачем? Да и стар я для карьеры. У тебя, например, какие планы?
– Чего ты сравниваешь? Я девка, зачем мне планы? Пока и так интересно. Года через три в медицинский пойду, медсестрам льгота. Может, ребенка рожу.
– От кого?
– От кого угодно. Хоть от тебя. Лишь бы мужик был здоровый, ни СПИДа, ни гепатита. И не алкаш – а то еще родится какой-нибудь даун.
Это походило на выяснение отношений, а чего Тимур не любил, так это выяснять отношения.
– Вот видишь, – сказал он примирительно, – у тебя планы есть, а у меня нет. Твои планы впереди, мои позади. Что хотел, вышло. А не вышло, и хрен с ним. Вот так, как сейчас, мне хорошо, ничего другого не надо. Считай, пенсионер. Зачем пенсионеру планы?
– А пенсионер, – буркнула Буратина, – так сиди дома. И не фига молоденьких девчонок трахать.
Но настоящей злости в голосе уже не было, просто женская привычка оставлять последнее слово за собой.
* * *
– Плохи мои дела, – это была первая фраза Лешки Каравайкина, когда Тимур вошел. Что дела у Лешки плохи, Тимур, конечно, знал – но чтобы до такой степени… Леха лежал на спине, а над кроватью, от стены к шкафу, была прилажена железная труба, и к ней крепились ремни с ручками, как в троллейбусе. Если надо было приподняться или повернуться, Леха хватался за эти ручки левой рукой: правая уже не держала. И говорил он тихо, с усилием.
