А глупышка Тамара даже не подозревает, что ее господин женат. Вот уже больше полугода ему запросто удается скрывать этот факт. Какой он все-таки молодец, какую правильную политику он выбрал для отношений с Тамарой! Он — господин, она — рабыня. Он может делать все, что угодно и не обязан отчитываться перед ней в своих поступках. Она же не имеет никаких прав, она обязана ждать своего господина и услаждать по первому же требованию. Какая послушная девочка! Надо же, в наше время и такой неиспорченный феминизмом и цивилизацией вообще человечек! Откуда такая собачья преданность и готовность на любые жертвы ради любимого? Да еще и так терпеливо сносит измены, обиды… А боль? Влад-то видел, что она не придуривается. Он даже не мог представить себе эту боль, но понимал, что, видимо, "очень и очень", ведь просто так кровь ручьем не польется. Видимо, он действительно каждый раз надрывает плоть. Бедная девочка. Но какая сладкая! Ах, какой он все-таки молодец! Отхватил себе вечную девственницу, вечную любовницу. Ей даже ничего не надо обещать. Сама себе придумала долг перед господином и тщательнейшим образом его выполняет. Ему даже не придется прикладывать никаких усилий для того, чтобы она всю жизнь его ждала, вечно дарила ему свое тело в полное и безграничное использование. При этом совершенно бескорыстно! Фантастика! Чудо, а не девочка!
Вот только когда уже, наконец, закончится ее преддипломная практика? Теперь он не может в любое время утолить свой голод. Приходится договариваться накануне, когда же это удобнее сделать. Но, спасибо тестюшке, он теперь на колесах, а это, как известно, не только средство передвижения. Удовлетворять похоть стало еще легче. Похитил Тамару на полчасика, завез на ближайший пустырь или заброшенную стройку — да мало ли подходящих мест в городе! "Оприходовал" Крошку и поехал на работу. Теперь даже и вечером можно подъехать к знакомому дому и — по той же схеме. А то и вовсе отъезжать никуда не надо, в темноте можно и на месте, прямо под домом, в машине. Правда, не совсем удобно, да и для Тамары особенно болезненно — попробуй в скрюченное тело вогнать его Монстра! Нормальной бабе поразрывал бы все на свете, а уж о Томе и говорить нечего. Но ведь терпит, значит, может вытерпеть. Вот ему, Владу, сложнее — как в машине избавиться от крови? Приходится постоянно с собой канистру воды возить…
Владу нравилось думать о Тамаре: "Глупышка", "Простушка", "Дурочка". Тем самым он ставил себя высоко над нею, мол, я имею ее, как хочу, куда хочу и когда хочу. Да, он действительно имел ее и "как", и "куда", и "когда", но… Но. Он боялся признаваться самому себе, что без Тамары своей дальнейшей жизни не представляет. Да, она, дурочка, молча сносит все обиды. Да, терпит, глупая, безумную боль. Позволяет измываться над своим телом господину. И он подло всем этим пользуется. Но если вдруг завтра эта дурочка одумается, если однажды не простит очередную измену, если взбунтуется и откажется терпеть нечеловеческую боль, что будет с Владом? Ведь эта бесхитростная простушка превратила свободолюбивого Влада в своего рода наркомана. Он настолько привык к ней, к ни с чем не сравнимому наслаждению обладания этим хрупким, почти детским телом. Он привык к безусловному и немедленному исполнению своих прихотей и сексуальных фантазий любой ценой, даже, быть может, ценой физических увечий своей рабыни. Он и сам не заметил, как стал ее рабом, рабом собственных сексуальных фантазий. Только Тома могла воплотить эти зачастую садистские фантазии в реальность, а потому он зависел от нее гораздо больше, чем она от него. А, не дай Бог, встретит она другого мужика, да полюбит, как Влада, до полного самоотречения? И бедный будет Влад… Во что он превратится без своей Шахерезады? Он же станет лунатиком, он будет тенью ходит за ней, целовать ее следы и молить, молить, молить о свидании, об еще одной порции наслаждения, без которого его ломает, как того наркомана без дозы. Да полноте, куда она от него денется? Никуда. Всю жизнь будет исполнять его прихоти, как марионетка на веревочке! Она — ЕГО женщина. И ей даже никогда в голову не придет менять раз и навсегда установленные правила игры. Только это не игра, это жизнь. И ее жизнь принадлежит Владу, он — ее хозяин.
