В то же время неожиданно для самого себя Дронов обнаружил огромный плюс в такой женитьбе. С одной стороны, Валентина его никогда не проверяла на наличие любовниц, то есть ему не было необходимости отчитываться перед нею, где был, с кем, чем занимался и почему от него пахнет посторонней женщиной. С другой — не было претензий со стороны любовниц. А какие претензии, если они изначально знали о существовании жены?
И потому выходило, что выбор Дронов сделал правильный. Каждую весну Валентина уезжала в свои Гнилушки и сидела там до осени, пока не прибирала вместе с матерью огород на зиму. Теща, к несказанной радости Дронова, к ним ни разу так и не выбралась — не на кого было оставить корову с поросятами да курями. Правда, когда Маринка пошла в школу, 'выезды на природу' стали ограничиваться тремя летними месяцами. К слову сказать, к тому времени Дронов как раз стал отцом. Уже не фиктивным, не отчимом, а самым что ни на есть настоящим отцом — Валентина родила мальчишечку Матвея.
Случилось сие знаменательное событие не столько в результате тщательного планирования, сколько вопреки ему. Обычно Володя не баловал супругу драгоценным своим вниманием. Это еще очень мягко говоря. И вовсе не некрасивость Валентины была этому виной — в сущности, к некрасивости так же быстро привыкают, как и к красоте. Главной помехой тесным супружеским отношениям была одна Валина особенность. Точнее, категорический отказ систематически избавляться от нежелательной растительности на теле. А Дронов неожиданно для самого себя оказался ужасно брезгливым, и просто не мог себя заставить прикоснуться к женщине с заросшими густыми рыжеватыми волосами ногами.
Что ноги?! Ноги бы еще полбеды. Гораздо хуже было то, что Валентина наотрез отказывалась выбривать подмышки. И объясняла сие даже не принципами, не глубоко деревенским своим воспитанием. По ее словам, она попросту не могла перетерпеть тот момент, когда волосы чуть-чуть начинают отрастать. Они ее страшно кололи, а потому, побрившись однажды, Валя раз и навсегда поставила крест на этом занятии. И никакие уговоры Дронова, что, мол, ты еще раз побрейся, тогда и колоться будет нечему, не помогали.
Вид небритых женских подмышек, мягко говоря, не возбуждал. А если к нему прибавить запах?! Нет, Валя, конечно же, старательно ухаживала за своей растительностью, мыла иногда даже по два раза в день. Это летом, в жару. Зимой же ограничивалась одним разом. В неделю. И тем не менее естественные телесные испарения оставляли свой натуральный аромат несмотря на все ее попытки от него избавиться. Да, собственно, она не слишком-то и старалась, потому как сама запаха не ощущала — принюхалась. Володя лично покупал Валентине дезодоранты. Однако и они не слишком помогали. Вернее, они-то как раз очень хорошо справлялись с задачей, да проблема была в том, что Валя… экономила. Она никак не могла избавиться от природной своей черты: все всегда откладывать или 'на черный день', или 'на выход'. И сколько бы Дронов ни убеждал ее пользоваться дезодорантом каждый день, не жалеть его, сколько бы ни покупал новых в доказательство того, что этого добра ей хватит и 'на черный день', и 'на выход' — все было бесполезно. Каждую новую принесенную баночку, каждый флакончик Валентина прятала в тумбочку 'про запас' и доставала только в случае, когда шла на прием в женскую консультацию или к педиатру. Ежедневные походы в магазин и прогулки с ребенком в перечень особо важных мероприятий не входили, а по гостям с Валентиной не ходил уже сам Дронов, предпочитая появляться там в гордом одиночестве. В результате одного флакончика дезодоранта Валентине хватало года на четыре, если не больше.
