(Менее «продвинутые» домовладельцы проделывали традиционную процедуру предобеденного обнажения гостиной, конечно, вручную.)
* Не Соединённые Штаты Америки. (Нидерландск.)
Но главные достижения Пима подкарауливали его визитеров после обеда. Проявления технического гения, хотели того гости или нет, попадались им на каждом шагу. Можно сказать иначе: гости, конечно, этого категорически не хотели; более того: они даже страшились сделать пару шагов, дабы не столкнуться с проявлениями означенного технического гения, но попадались в ловко расставленные силки этих проявлений чуть ли не на каждом вздохе.
Вот, например, индивид, до роковой минуты – солидный, уважаемый, законопослушный гражданин – имеет опрометчивость войти в мирно журчащий ватерклозет. И вот, через пару мгновений, стоя – назовем по-солдатски – без штанов, он, этот солидный индивид, превращается в бесплатного циркового болвана. Новообращенный клоун, он не умеет в этом мире самого простого – оторвать клочок туалетной бумаги, воспользоваться водосливным бачком, вымыть руки, пшикнуть ароматизирующим аэрозолем (дарящим сладкую иллюзию, будто наградой благочестию является испражнение цветами) – и, главное, клоун-прозелит, этот гаер без короля, не имеет представления, как из отхожего места выбраться.
А между тем на все перечисленные действия в туалете существуют хитроумные пусковые устройства, которые срабатывают, правда, после набора определенных кодов. Коды записаны в блокноте хозяина (письменный стол его кабинета расположен на третьем этаже) и продублированы, на крайний случай, в блокнотах двух его ближайших соседей по улице.
(До эпохи карманных компьютеров еще далеко. Когда она – забежим вперед – наступит, идейные потомки Пима будут делать электронные записи следующего свойства: «Сегодня, 01.05.1998, перед отходом ко сну, в 22:30, поцеловать супругу».)
Однако вернемся к заложнику Пима, т. е. к пленнику ватерклозета. В стене модернизированного нужника – силами, разумеется, того же Пима – гуманно вмонтировано переговорное устройство. Оно начинает работать уже от учащенного дыхания пленника, приблизившего к нему свои дрожащие от унижения губы. Два сигнала, воздушный и тепловой, преобразуясь в звуковой, дают в итоге сирену, по силе не уступающую пожарной. От бычьей мощности ее децибелов дрожат мелкой дрожью не только жалюзи, но и поджилки гостей. Однако гости, лучезарясь толерантностью, пограничной с олигофренией, демонстрируют тщательно отбеленные «зубы улыбки» – а некоторые исходят заливистым смехом такой степени счастья, что являют обзору и самые отверстия глоток.
