Убойный сюжет | страница 5
— Ну их, это всё радость для брюха, а не пища для ума. У меня в огороде ничего не хочет расти, кроме лебеды и других лекарственных растений. Поэтому я больше в духовном мире проживаю, прозой занимаюсь, астрономией, краеведением, вот монгольский язык стал изучать…
— Огурчики у тебя, значит, духовные. Интерес к монгольскому языку тоже понять не могу, все наши матерные слова оттуда пришли. Это что, наш "всенародно избранный" тебе хана Батыя напоминает? И поводу твоей прозы вопросы. Впечатление такое, Стив, что ты по-прежнему передираешь мои школьные сочинения. А кому-нибудь еще нравится, кроме тебя и меня?
— Стасику. Помнишь, из нашего класса. Правда, он только эротическими эпизодами интересуется. Еще знакомой одной. Кстати, она весьма интересная дама,— Неелов поморщил лоб и добавил.— Цокотухину немножко нравится. Это матерый писатель из Екатеринбурга, у нас здесь на даче живет.
— Если бы ты был танцор или певец, я бы не знал, что тебе посоветовать. А так мой рецепт прост: опубликуй свои бредни. Типография в городке-то есть. Ну та, которая бесплатную газетку с рекламой и прочую муру выпекает. В этой типографии миллион раз слово "жопа" напечатают, только плати. Твоя талантливая проза им сгодится.
— Леня, ты прав! Кстати, эта интересная дама свела меня уже с нужными людьми из газеты,— там же еще и издательство,— они готовы почти бесплатно произвести подготовку рукописи к печати. Но деньги на саму типографию все равно отсутствуют. Или ты собрался предложить?— как бы невзначай поинтересовался Степан.
Я несколько опешил, хотя и скрыл это тонкое чувство. Но впрочем, отчего не предложить. Я не столь уж много на этом потеряю.
— В натуре, Неелов. Иначе давно свернул бы толковище в другую степь. Надеюсь, трех "лимонов" тебе хватит? Ну, хотя бы два с полтиной мне вернешь. Пол "лимона" спишем на внутренние нужды российской словесности, так сказать, на метаболизм.
— А чего вдруг расщедрился? — по прокурорски вскинув бровь, спросил Степа.
— Ну, это отчасти и моя проза, я правда, на авторство не претендую, чтобы не опозориться. Но за культуру мне обидно. И я хочу культуре помочь. Однако, не всякой культуре. Пикассо для меня просто перебравший коньяка чертежник, так с какой радости я буду ему помогать? Я лучше в тебя инвестицию сделаю. Был, конечно, такой Тарас Шевченко; ему императрица, супруга Николая Павловича, помогла начать новую творческую жизнь, а он про нее гадости накатал.. Однако ж риск — разумное дело. Всё, айда заключать договор с твоей типографией…