— Спасибо, не хочу.
— А я тебе выдам паек, — придумала она. — Чтобы ты у меня был упитанный и цельный.
— Как сосед-автолюбитель? — пошутил он.
— Да, — вспомнила Маша. — Он мне приснился. Представляешь?
— Боже, какой кошмарный сон, — шутливо ужаснулся Павел.
Мария готовила бутерброды и рассказывала сон:
— Будто мы — я, ты и наш сосед — катаемся на этом Чертовом колесе. И все мы в разных люльках-лодках… А ты ноль внимания, фунт презрения… Без меня в лодке…
— Не туда сел… Небось нас толпа разметала?
— Вот-вот… А колесо скрипит, ржавое, вот-вот сломается… А я кричу-кричу тебе… И вдруг вижу: сосед, этот боров, пытается перелезть в мою лодку… Уж-ж-жас!.. А колесо все быстрее-быстрее…
— И что?
— И тут я проснулась. И оказалось, что мы с тобой в одной лодке…
— …в койке, — подмигнул Павел.
— Фу, доктор; вы — не хирург, а циник, — чуточку обиделась Маша.
— Прости, родная. — Поцеловал ее. — У меня обход в девять. Больные суднами будут стучать…
— Пусть только попробуют тебя обижать, я им на голову… эти…
— Все-все, Машенька…
— Ты мне позвонишь?…
Они топтались в прихожей. Павел искал зонтик на верхней полке. Сверху упала новогодняя безделушка — картонные круглые очки с большой бульбой-носом. Павел поднял эти очки.
— Позвоню, конечно, после обхода, — принялся надевать очки-нос на лицо Маши.
— Ой, — сказала Мария, — ушки не там, а повыше…
— Ты прекрасна, я тебя обожаю, — чмокнул в искусственный нос. — Ты лучше всех. — Открывал замок. — Мы с тобой будем жить сто лет и умрем в один день… на одной больничной койке…
— Я согласна, — серьезно ответила Маша; смотрела, как он исчезает в лестничном проеме. — Эй, а паек! — махнула рукой.
Потом закрыла дверь. Взглянула на себя в большое зеркало, поправила очки-нос; затем быстро прошла на балкон.
Нашла пачку сигарет, спички. Закурила. Смотрела вниз — Павел вышел из подъезда, взглянул на часы, потом по сторонам, словно не зная, куда идти, поднял голову вверх…
Мария рукой указала в сторону, затем послала воздушный поцелуй. Павел погрозил ей пальцем — будь осторожна; направился в указанную сторону, пропал за углом. Маша вздохнула — маска сорвалась и, кружа, полетела вниз, в кусты. Маша проследила за ее полетом и перевела взгляд на городской парк. Он лежал там, за рекой. В темных деревьях стояло огромное Чертово колесо. Оно было недвижно, и недвижны были его чугунные лодки.
По больничному коридору стремительно шел врач в белом халате и шапочке. Это был Павел. За ним семенил тучный человек, говорил с характерным акцентом:
