– Брось заливать! – Марушко цыкнул за борт длинным плевком. – Хвастался! Я счастливый! А бомбочку вмазали нам. Аккуратно вмазали.
– Хвастался? Я? – Голубые глазки Оськи изобразили самое искреннее изумление.
– А бомба? – наседал на него Марушко. – Тоже счастье?
– Что бомба? – невозмутимо ответил Оська. – Бомба дура. Упала не туда, куда надо. И все-таки она не потопила нас.
– У тебя все хорошо, – криво усмехнулся Марушко. – А машина? Разбита. Грелки остыли. Света нет. Да еще и жрать нечего. Что ты на это скажешь?
– Что я скажу?.. – Оська задумался. – Люблю разнообразие.
Он увидел возле себя Ивана Кузьмича и замолк. Притихли и остальные, выжидающе посматривая на капитана.
– Сколько у нас наблюдателей на палубе! Опасность давно миновала, а мы все наблюдаем.
Иван Кузьмич всмотрелся в матросов. Поникли ребята. Осунулись за минувшие дни. Один Оська почти не изменился. Только на похудевшем лице его, поросшем редкой золотистой щетинкой, еще больше выделялись безмятежные голубые глазки да крупнее, ярче стали рыжие веснушки.
Иван Кузьмин поправил подвешенную на марлевой косынке руку и сменил шутливый тон на серьезный.
– Старшина второй вахты! Соберите своих людей. Заканчивайте разделку улова.
И неторопливой походкой, будто ничего особенного на судне не произошло, направился дальше.
Жизнь на омертвевшем траулере налаживалась. За рыбоделом шкерили треску. Малыш отбивал ломом примерзшую к палубе рыбу. Боцман вытащил из кладовой железную бочку и мастерил из нее печку для капитанской каюты. По-прежнему ровно чавкала помпа, освобождая машинное отделение от воды. Иван Кузьмич остановился. Почему так затянулась откачка? Надо бы спуститься вниз, самому посмотреть, как заделали пробоины. Иван Кузьмич поморщился, не столько от боли в кисти, сколько от досады на свою беспомощность.
Он не спеша обошел траулер, сделал нужные распоряжения, Быков с Оськой оборудовали крохотный – метров на тридцать – ярусок. Он походил на обычный перемет, каким ловят на небольших реках.
В первый подъем попало восемь штук трески. На нескольких крючках наживки не оказалось: возможно, добыча сорвалась, пока поднимали снасть с глубины?
Быков принялся потрошить улов, посматривая издали, как Оська наживляет крючки яруса. Внимательно проверив содержимое тресковых желудков, он вытер нож и поднялся к Ивану Кузьмичу.
Капитан сидел за столом в шапке и меховых сапогах. На плечах у него был наброшен альпак из цигейки.
– Треска ровная, говоришь? – спросил он, выслушав короткий доклад Быкова. – Кормится по-прежнему капшаком?
