С трудом преодолевая тяжелое чувство, вошел Иван Кузьмич в каюту покойного капитана. Каждая мелочь здесь напоминала о Бассаргине. Казалось, сейчас он сам откинет полог койки и спросит:
«Как там... на вахте?»
Иван Кузьмич открыл письменный стол, достал чужой планшет. Бережно развернул хорошо знакомую карту. Отметки были сделаны разноцветными карандашами, аккуратно, в расчете на долгую службу, а потому и разобраться в них было нетрудно.
Склонившись над планшетом, Иван Кузьмич не мог избавиться от растущего удивления. Почему капитан в последние минуты своей жизни вспомнил о планшете?
«Ялта» вела поиск в квадратах, остававшихся на планшетах капитанов чистыми. В районе, где сейчас находился траулер, никогда и никто не промышлял. Десятки лет рыбаки ловили на хорошо изученных, богатых рыбой банках. В здешние же места промысловые суда не заходили. Разве лишь шторм загонит!
Чисты были пройденные квадраты и на планшете покойного Бассаргина. Изломанной линией выделялся на них путь, пройденный «Ялтой» за минувшие дни. На местах неудачных тралений были выведены нули. Обычно капитаны отмечали на планшетах уловистые места, хорошие подъемы. Но никто еще никогда не отмечал «колеса». Эта особенность планшета надолго заняла внимание Ивана Кузьмича.
Изучая планшет, он отвлекся от квадратов, где находилась сейчас «Ялта», и не сразу заметил, что на карте, помимо отметок уловистых и опасных для трала мест, были четким пунктиром выведены границы холодных и теплых течений в различные месяцы. Последний красный пунктир был на полях помечен: «По данным ПИНРО от 20 октября 1941 года».
Совсем недавняя пометка, сделанная перед выходом на промысел, оказалась ключом, открывшим планы покойного капитана.
По последнему прогнозу холодная вода смещалась широким фронтом с северо-востока на юго-запад, теснила скопления рачков и мелкой рыбы. За ними отступала и хищная треска.
Ивану Кузьмичу стало ясно: Бассаргин вел поиск расчетливо и терпеливо. Вычерчивая по морю крутые зигзаги, он постепенно продвигался на юго-восток, навстречу мигрирующей треске. Где-то неподалеку она рассеялась в поисках пищи. Этим и объяснялись слабенькие уловы в полтора-два центнера. Рано или поздно рыба найдет обильные кормом места, собьется в промысловый косяк...
Разбираясь в чужом планшете, Иван Кузьмич несколько раз вытирал пот с лица. Волнение его смешалось с чувством, похожим на обиду. За долгие годы работы он, крупицу за крупицей, собирал опыт капитанов траулеров и их предшественников, промышлявших на легких суденышках. В этом отношении он был неизмеримо сильнее покойного Бассаргина, пришедшего в траловый флот лет пять назад. Но Иван Кузьмич уверенно ходил стежками, что протоптали другие промысловики, и ему удавалось выбирать из них лучшую, более удачливую. Сейчас привычные для капитанов пути к рыбе закрыла война. И Бассаргин взял на себя трудную миссию первооткрывателя. Он не шарил вслепую по дну, полагаясь на случай и личное счастье. У него был точный расчет: перехватить треску, стремящуюся уйти от натиска холодной воды.
