Тогда зачем долго думать? В горах сыну чаще всего дают имя деда. Книга будет твое детище, а ты сын Дагестана. Значит, имя ей — "ДАГЕСТАН". Да и может ли быть более подходящее, более прекрасное и точное имя?
Страну, которую представляет посол, узнают по флажку на его машине. Моя книга — моя страна. Название — флажок.
У пишущего человека мысли спорят между собой на каждой странице, в каждой строке, за каждое слово. Вот и мои мысли тоже вступают в спор о названии книги — как министры на каком-нибудь международном совещании бросаются в словесную драку, начиная даже с повестки дня.
Итак, один министр внес предложение назвать будущую книгу словом "Дагестан". Второму министру это не понравилось. Раскладывая перед собой бумаги, он начинает возражать:
— Не пойдет. Не годится. Как это можно именем целой страны называть маленькую книгу? На ребенка не надевают папаху отца — голова ребенка утонет в ней.
— Почему не годится? — протестует министр, внесший предложение. Когда луна плывет в небесах и отражается в мор-ской или речной глади, то и отражение луны мы продолжаем называть луной, а не как-нибудь иначе. Неужели нужно придумывать для этого отражения какое-нибудь другое название? Правда, в сказке лиса, показывая однажды отражение луны волку, убедила серого, что это кусок льда, и волк сдуру прыгнул в реку. Но ведь лиса — известная обманщица и плутовка.
— Не пойдет. Не годится, — упорствует тот, другой министр. Дагестан — прежде всего понятие географическое Горы, реки, ущелья, родники, даже моря. Когда мне говорят— "Дагестан", я прежде всего вижу географическую карту.
— Ну нет! — вмешиваюсь я. — Мое сердце до краев наполнено Дагестаном, но оно не географическая карта. У моего Дагестана вообще нет географических и каких-либо других границ. У моего Дагестана нет и последовательного плавного течения из века в век. Моя книга, если я ее напишу, не будет похожа на учебник о Дагестане. Я смешаю века, а потом возьму самую суть исторических событий, самую суть народа, самую суть слова "Дагестан".
Казалось бы, Дагестан — один-единственный для всех дагестанцев. И все-таки у каждого дагестанца он свой.
И у меня есть тоже свой собственный Дагестан. Таким вижу его только я, таким знаю его только я. Из всего, что я видел в Дагестане, из всего, что я пережил, из всего, что пережили все дагестанцы, жившие до меня и живущие вместе со мной, из песен и рек, поговорок и скал, орлов и подков, из тропинок в горах и даже из эха в горах сотворился во мне мой собственный Дагестан.
