Где ты, маленький «Птиль» | страница 81
После мы трое отнесли в клуб аппараты, вышли, и тут же, обомлев, я увидел, как ушла в воздух Финия, причем со своим сыном-политорчиком на руках.
— Финия — прелесть, — сказала Пилли. — В душе она еще девчонка и каждый раз хочет напомнить мне, чего она стоит. Мы же с ней основные соперницы в первенстве Политории.
— И кто из вас выше? — спросил я.
— Она, — просто ответила Пилли и улыбнулась.
Да-а, если верить романам, которые мне удалось прочесть, и если бы, скажем, мне было лет шестнадцать, я влюбился бы в Пилли по уши, как щенок, забыв обо всем на свете, о папе-маме, науке, «планировании»… даже — что же делать? — о Натке…
Вернулась Финия. На лице ее сына-политорчика я не заметил ничего, что бы обозначало, что он проделывал акробатические трюки в небе. Этот всем даст звону. Летать будет как господь бог! Может быть, со своей девушкой. Может, даже захватив провизию и чай. Может быть, там под вечер он ей и предложит руку, а также — сердце. И она согласится, и они поцелуются, задевая крыльями политорские звезды.
И вдруг я вспомнил: что такое, что за состояние? Я напрочь забыл, что сегодня днем при мне был убит политор. Дрянь, но убит недавно, я (могло и так получиться) мог и сам его прикончить… Я видел его предсмертные судороги и так легко, хоть и ненадолго, забыл; забыть следовало, но почему так быстро, что за смена состояний на этой планете, что за волны проходят через меня, что за темпы событий? Три дня, а я в сложнейшем клубке чужой жизни, к которой напрочь привязан. А Пилли? Впервые в жизни убила человека несколько часов назад — и хоть бы что, летала, улыбается. Да, это было отвращением к подлости, да, это защита Орика и любовь к нему. Все ясно. Но ведь убила?! И тут же забыла. Или я не прав?
У нее все внутри, но железная воля? А может, — это действительно какие-то волны, убыстряющие здесь любые психические процессы, как бы даже снимающие их, особенно отрицательные, — отсюда и их долголетие, так, что ли? Я не знал.
Мы распрощались с Финией, взаимное «спасибо», конечно, «приходите еще», и полетели обратно.
— Оли! — сказал я. — Можно вопрос? Но серьезный?
— Поняла. Можно.
— Вспомни момент своего самого сильного потрясения под водой. Сколько времени ушло на то, чтобы успокоиться эмоционально абсолютно?
— Думаю, уже к ночи.
— И ночью ты спала нормально, хорошо?
— Вполне.
Тут же Пилли, будто помогая мне, сказала:
— Я от своей истории освободилась через час. А что?
— Прости, Пилли! Оли, и