— Нет, просто увидели издалека. Да и выстрел был.
— Ваши рядом?
— В километре отсюда.
— А вы гуляли?
— Мы — офицеры, — сказал второй, потом добавил: — Ясно, почему вы шли к городу, ну, а здесь-то что бы вы предприняли — не встреть вы нас?
— Неужели вы думаете, что мой отец усидел на месте, узнав от повстанцев, что меня увез а, Урк? На своей машине он наверняка маханул в Тарнфил. Я должен как-то его найти.
Дальше мы медленно шли молча, а я размышлял, верно — не верно, — не знаю. А,Урк, потеряв меня, наверное, смолчал. Обо всем по телеку сообщили повстанцы. Но не рассказал ли а, Урк сгоряча об Орике?! Или сам а, Урк должен прятаться, если я, не дай бог, погиб в лесу? Ему ведь никто из высоких чинов не поручал уворовывать меня. Это была его некоторая вольность.
— Извините, — сказал я. — Может быть, это заденет вашу честь, но я хотел спросить у вас, это важно для меня.
— Мы слушаем вас, уль Митя, — сказал первый.
— Еще раз простите. Как складывается борьба? — спросил я. — А потому: каково ваше положение в лесу? Вы, извините, проиграли и отступили? Или ваш отряд цел и ждет команды? Вы намерены уходить в леса или идти на Тарнфил?
— Ну… это же дела военные, тайна!
— Ну, разумеется, — сказал я. — Тайна! Особенно важная для меня, так как я лазутчик повстанцев. Все гораздо проще. Если вы уйдете в леса, то мне как-то смешно идти обратно. Если в бой, то как мне быть? Я как раз собирался избежать боя.
— Резонно, — сказал второй. — Положение в Тарнфиле мы тем не менее сообщать вам не будем. Но в лес мы не уйдем. Мы ждем сигнала к бою.
— И возьмете меня с собой?
— А вы хотите пострелять вместе с нами?
— Воюете вы, а мы гости всей Политории, не так ли? Да есть, простите, причина и поважней.
— Какая же, если не секрет?
— Мне моя мама уши надерет, если узнает, что я рисковал жизнью, не подумав о ней.
Оба они рассмеялись, и, честное слово, хотя они были сторонниками квистора, выглядели они оба довольно симпатичными.
— А что уль Орик? — спросил я. — Он закинул нас к моро и улетел в Тарнфил. Как он?
— Ходят слухи, что он перешел к повстанцам, хотя те объявили, что взяли его и его дочь заложниками.
— Ну да?! — я изобразил сомнение. — К повстанцам?!
— Он член оппозиции, и это было бы логично с его стороны. Кто-то, может, и огорчен этим, но не удивлен.
— Как и другими сходными случаями? — спросил я.
— Ого! — сказал второй. — Вы глубоко копаете.
— Ничуть, — сказал я. — Я тоже смотрел телек. Многие перешли на сторону повстанцев, в том числе и военные.
