— Героизм мальчика. Одеяла, из них веревка, в форточку — и всё. Укрывали в центре, в хорошем доме.
— Потрясающе! А что он говорит?
— Почти ничего. Мальчик травмирован, это ясно. Обращались с ним нормально, но скрывали, когда выпустят.
— Нормально? Как это не годится для, скажем, его выступления по стереовидению! Что же, он скажет, что повстанцы обращались с ним нормально? — удрученно добавил квистор.
— Разумеется, так бы и сказал, если бы выступил. Он — землянин, гость и ребенок, очень сложно заставить его лгать. Просить его об этом — несолидно для правительства.
— Конечно, конечно, — бодро сказал квистор.
— А судя по его состоянию, нам всем следует рано утром хоть на пару дней опять уединиться где-то на речке.
— Вы думаете, это разумно?
— По-моему, простите, квистор, — сказала Пилли, — это необходимо. Он очень измучен и отец тоже, это их чувство обострено тем, что они же гости. Нам крайне неловко!
— Да, вы правы, — уныло сказал квистор. — И выступление его с положительной оценкой поведения повстанцев отпадает.
— Уль Горгонерр, — сказала Пилли. — Могу ли я подсказать…
— О Пилли, дорогая, конечно!
— Вам вовсе не обязательно выступать перед страной самому, это придаст всему излишнюю остроту и значимость. Пусть выступит от квистории, — простите, вы знаете мой язычок — какая-нибудь сошка помельче, а еще лучше — просто диктор с коротким заявлением квистории.
— Разумно, — сказал квистор. — Вы сама мудрость — Пилли!
— Уф-ф, — выдохнул Орик, когда разговор кончился. — Полегчало. По-моему, хотя я говорил больше тебя, Пилли, разговор выиграла ты. Благодарю.
— Ай, я мутила воду, — сказала Пилли. — Он бы и сам так решил.
В восемь утра вернулся Орик, мы уже завтракали, и был включен телек. По телеку выступал некто, кого Орик, подтверждая, назвал «мелкой сошкой». Заявление его о моем побеге было кратким и скоро кончилось. Орик принес газеты — там было то же самое. Еще он принес нам телек, палатки, спальники, закупил еду и прочее, и прочее.
Мы вылетели в десять. Внизу я увидел свою машину возле бассейна и просто ошалел от радости: в ней был — Ир-фа! Он уже сидел за рулем, мы с Оли устроились сзади, Олуни сел к папе, Пилли к Орику — и мы взлетели. Машина Орика была как бы главной, и он, взлетев, «повел» нас за собой — высоко в небо, так что мы оказались выше уровня пика центральной башни и, пролетев над ней, то есть точно над центром города, стали от него удаляться. Я догадался, что этот «маневр» Орик провел специально для нас с папой, и, когда мы проплывали над пиком, я, «вращая» головой, осмотрел абсолютно весь Калихар и сделал несколько снимков.
