— Это тебе продукты на несколько дней, малыш. Да ты не волнуйся, когда все узнаешь, ты все поймешь и успокоишься. Я сказал грубо:
— Давайте быстрее к делу. Сколько дней вы собираетесь меня здесь держать?
— Дня три! — весело сказал второй, быстрым движением снимая с меня коммуникатор.
— Это собственность квистории, так что осторожно, — сказал я. — Да и вообще, если я не буду отвечать по коммуникатору, меня будут искать, стало быть — и вас.
Я вдруг осознал, что не испытываю страха, они меня не убьют, да и не собирались, я волновался только за своих: как будет им, когда они поймут, что я намертво исчез?
Первый сказал:
— А мы не боимся, что нас станут искать. Нас и так ищут.
— А что вы натворили, друзья? — улыбаясь, и, вероятно, от волнения чуточку развязно и по-хамски спросил я, а сам подумал явную нелепицу: а чертеж-то Ир-фа у меня под бобочкой.
— Что натворили?.. Мы-повстанцы. Слышал о таких?
— Да, конечно, — сказал я.
— Вот наш план, и хотя ты в плену, ты как добрый мальчик, спасший политорку от криспы, должен помочь нам. Мы будем навещать тебя, продукты и все такое, стереосвязь мы, понятное дело, отключим. Телек оставим — смотри на здоровье. Вы, земляне, очень всем понравились. Если мы сообщим народу, что ты стал пленником правительства, народ еще больше будет на нашей стороне. Понял?
— Тогда почему меня одного в плен, без папы?
— Ну, это уж случайность. Мы видели вторую машину, там был еще и член правительства, уль Орик.
— Ну и что? Если бы взяли в плен еще и члена правительства, народ был бы доволен.
— У тебя вроде бы есть голова на плечах, а?! — сказал второй. — Мы же делаем вид, что ты украден правительством, — понял? Не может же правительство украсть члена правительства?!
— Логично, — сказал я. — Но почему вы не могли договориться со мной и отцом, будто мы украдены правительством, и никуда меня не прятать? — Я гнул свою линию.
Оба они долго и охотно смеялись.
— Договориться?! И с улем Ориком тоже? Не смеши нас!
— Но меня будут искать! — сказал я. — Те же полицейские.
— Да ты не беспокойся. Это же игра. Пару дней — и мы тебя выпустим.
Вскоре они ушли. Высокие окна они закрыли наглухо — скрытые замки, оставили только узкие форточки наверху и включили кондиционеры, дверь, уходя, они закрыли тоже наглухо. Телек оставили, но, когда они ушли и я бросился к нему, он не работал. И они уволокли постельное белье, чтобы я не разорвал его на полосы и не спустился через форточку вниз.
