— Вот что ты сделаешь, Мирза! Ты немедленно отправишься в Басру и всеми правдами и неправдами наймёшься на корабль Синдбада. Глаз не спускай с учёного, и как только корабль отплывёт достаточно далеко от берега, ты улучишь момент, подкрадёшься к моему врагу и вонзишь вот этот кинжал ему прямо в сердце! Понял меня? При этом ты скажешь ему такие слова: "Это тебе привет от Калифа Багдада!"
— Всё сделаю как ты говоришь, повелитель! — с жаром пообещал Мирза.
Калиф вытащил из-за пояса свой самый любимый кинжал с ручкой из слоновой кости, усыпанной драгоценными камнями, и передал его разбойнику. Мирза, приняв оружие, благоговейно приложился к клинку губами и спрятал на груди под халатом.
— Теперь ступай! — Калиф пнул разбойника под зад, тот не разгибаясь поспешил покинуть дворец.
Калиф посмотрел ему вслед, нахмурился и щёлкнул пальцами. К нему подскочил Исмаил.
— Что желает мой повелитель?
— Пошли за ним своих людей для пригляда! Если он не сможет попасть на корабль Синдбада, пусть они его прикончат, а заодно прирежут и Ибн-Сину!
— Слушаю и повинуюсь, повелитель! — Исмаил низко поклонился и метнулся исполнять поручение.
Во дворце вновь зазвучала музыка и закружились танцовщицы…
* * *
— Ты мало походишь на араба, Синдбад. Кто были твои родители?
— Я их не знал! Тайна моего рождения скрыта за семью печатями. Рыбак-араб, в чьей семье я рос и воспитывался, рассказал мне, как однажды он рыбачил в море и волны прибили к его лодке обмазанную глиной корзину с младенцем. Это был я…
— Занимательная история! По законам жанра у тебя на шее должен был висеть какой-нибудь драгоценный медальон с инициалами снаружи и минипортретами мужчины и женщины внутри…
— Не было ни медальона, ни другого какого украшения.
— Ну, значит, твои пелёнки должны были быть из отбеленного льна с золотистой или серебряной нитью и с фигурно вышитыми инициалами…
— Дались тебе эти инициалы! — подосадовал Синдбад, — Не было ни того, ни другого. Я лежал абсолютно голый на подстилке из клока соломы и солнце успело так прожарить мою нежную кожу, что она покрылась волдырями и струпьями. Я был еле жив, но пищал как котёнок.
— Тогда на теле у тебя должна быть какая-нибудь отметина! Типа родимого пятна, но странной формы.
— Ну, этого добра у меня навалом! Родинок полно, но все до одной обыкновенные, без странностей и вывертов!
Ибн-Сина глотнул вина и глубоко затянулся.
— Жаль! Мне было бы приятно иметь среди друзей принца крови — жертву дворцовых интриг.
