— За такие деньги, Овидий, я куплю себе две таких рабыни, да еще и девственницы — сейчас такой товар — даром идет.
Овидий захохотал:
— Да ты торгаш, Марций! Тебе притон держать надо, вы только посмотрите на него!
— Я не торгаш; я просто не люблю, когда меня за дурака держат… — Марций поднялся на ноги, подошел ближе, стараясь не смотреть в ее лицо. — Всем известно, как ты с женщинами… Ты даже не скрываешь, у неё, верно, всё тело в синяках… Или она сама тебе отдалась? — смотрел в упор в темные хмельные глаза центуриона.
— Да ты что? Глянь! Я же знал, что мне её продавать придётся! — одним махом сорвал с девчонки тунику, вытолкнул рабыню к свету.
Марций приподнял бровь. Под туникой оказалась еще одна, короткая и белая, и ткань значительно лучше, лишь скрывала тело еле-еле. С этого момента он засомневался, что она рабыня по сущности своей. Стояла, сжавшись, опустив голову, и волосы посыпались на грудь, открывая спину; обнимала сама себя за плечи, прикрывая еле закрытую грудь. Все, кто был рядом заулюлюкали, рассматривая девичье тело. Тонкая, светлая кожа ног, высокие сандалии лишь привлекали внимание к ним. Мягкие локти, подрагивающие лопатки.
— Смотри! Где здесь синяки? — Овидий развернул девушку спиной к Марцию. Рывком разорвал тунику, открывая спину до пояса. Марцию показалось, что девчонка качнулась на слабеющих ногах, дрожала всем телом, — Хочешь, всё покажу? — Овидий поймал края разорванной туники, собираясь сорвать всю одежду со спины, но Марций остановил его:
— Хватит! Я согласен, я беру её…
Он выводил её за собой, а толпа в палатке шумела, все получили изрядную порцию удовольствия. Уже в полумраке по пути к себе, Марций сбросил с себя плащ и кинул его девчонке, обернувшись назад.
— Прикройся!
— Спасибо… — прошептала она, закутываясь в плащ, дрожала всем телом от пережитого. — Я… Я… — голос её сорвался, она опустила голову и, наверное, заплакала.
— Пошли! — голос Марция был резким, ждать он не стал. Пошёл первым, она — следом. Одной рукой держала плащ у горла, второй — ниже пояса, чтобы ноги не выглядывали.
Удивленный раб смотрел на хозяина, когда он вводил за собой девушку.
— Господин?..
— Слушай меня внимательно, Гай, она пока будет жить с нами. Я сейчас схожу к трибуну, а ты за это время отмой ее и найди какую-нибудь одежду… Когда я вернусь, я буду ужинать.
— Хорошо, господин.
Когда он вернулся, было уже поздно. Он и забыл, что теперь у него есть ещё и рабыня, женщина, сходу от входа начал раздеваться, расстёгивать ремни кирасы. На помощь бросился Гай.
