— С кем встречались в ресторане и какие предлагали деньги? — требовательно повторил подполковник.
Булочкин попытался изобразить еще большее равнодушие, но это ему не удалось. Сильнее задрожали руки, и он крепко сжал ладони.
— Небольшое уточнение. Я не предлагал денег, а подавал их так, как подаю нищим, один вид которых у меня вызывает сострадание… — Булочкин наигранно вздохнул. — Вы, конечно, хотите знать, кому подавал? Охотно отвечу. Какой-то местный алкоголик узнал во мне друга детства, рассчитывая, что брошусь к нему на шею и стану угощать импортным коньяком. Увы!.. К его разочарованию, этого не произошло.
— Какого Юру вы искали в военкомате?
Булочкин удивленно посмотрел на подполковника.
— Вот там уже я хотел увидеть друга, но тоже неудачно… У вас грубый военком, мою болезнь он посчитал за опьянение и не захотел со мной разговаривать.
— Кто этот друг и почему вы ищете его в нашем районе?
— К моему стыду, фамилии друга не знаю, но я как сейчас слышу приятный баритон: «Юра, если тебе захочется меня обнять, приезжай в этот чудесный сибирский уголок».
— И вы уже не в первый раз приезжаете к нам?
— Да. Повидать Юру — цель моей жизни. К сожалению, до сих пор не могу напасть на его след. Но я умею добиваться цели, и наша встреча с Юрой рано или поздно состоится. Мне надо вернуть ему долг.
Подполковник, заметив, что Бирюкову не терпится что-то сказать, кивнул. Антон посмотрел на Графа:
— Первый раз вы были в нашем районе вместе с другом тринадцатого сентября шестьдесят шестого года.
— В это может поверить только ребенок, — Булочкин ухмыльнулся. — И то, если он не из Одессы.
— У вас есть алиби? — быстро спросил подполковник.
— Железное. Накануне той даты, которую только что упомянул этот молодой лейтенант, я, проводив друга Юру на электричку в ваш район, скучал на Новосибирском вокзале, ожидая, когда на табло вспыхнут часы отправления одесского поезда. Еще не миновала полночь, как ко мне подошел невзрачный милицейский сержант и с упреком сказал: «Булочкин, ты раньше времени уехал с Сахалина. Наши ребята истоптали весь остров, отыскивая тебя». Что я мог сказать сержанту в свое оправдание? Пришлось вернуться на Сахалин, обнять соскучившихся телохранителей и сверх срока, который я так нелепо пытался укоротить, пробыть с ними еще пять лет. В прошлом году я, наконец, распрощался с сахалинскими друзьями по всем джентльменским обычаям. Возвращаясь на родину, в Новосибирске отчетливо вспомнил Юру, доброту которого даже годы не затерли в моей памяти. Вспомнил, как в сентябре шестьдесят шестого расстался с ним на этом неуютном перроне, взял у него взаимообразно незначительную сумму презренных денег и поклялся сединами своей несчастной мамы, что верну долг. На этот раз я был при деньгах. Не раздумывая, тут же попытался отыскать Юру. Но, как говорят спортивные комментаторы, попытка не увенчалась успехом. — Булочкин тяжело вздохнул. — Пришлось продолжать путь на родину. Приехав туда, я не узнал милой Одессы. Вдобавок меня не полюбила одесская милиция. Я ответил ей тем же. А жить с нелюбимой милицией, скажу вам, тяжелее, чем с нелюбимой женщиной.
