— Нормально вышли, в обнимку. Ваня Торчков всегда славился тем, что меры в выпивке не знал. Вот и в тот раз… Кумбрык только было во весь голос затянул: «Шли два героя с германского боя!», а тут, как на грех, Гайдамачиха с пустым ведром — поперек нашего пути. Геройство Кумбрыка, будто корова языком слизнула, уперся — ни тпру, ни ну! Дескать, ни шагу не шагну через ведьмины следы. Не бросать же человека в таком состоянии посреди дороги. Я вокруг себя крутанул его и говорю: «Двигаем, Ваня, в другую сторону!» — «А еще стакашек для храбрости в той стороне не отыщется?» — «Найдем, Ваня! Старый трактир вновь открылся». Ну и двинулись туда, куда шли — у Кумбрыка после кругаля все направления в голове спутались. Заходим ко мне — я в ту пору еще холостяком был. Дома — никого. Раскочегарил я маманин ведерный самовар и — на стол. Наливаю по стакану крепкого чая, а Кумбрык раскуражился: «Давай чего-нибудь покрепче!» Вижу, его хоть сейчас на плече домой неси. Говорю: «Извини, Ваня, опоздали — трактир уже закрылся». Кумбрыку шлея под хвост попала: «Давай, хоть тресни! Хочешь, на спор любое отмочу?!» Я в шутку: «Проскачи галопом до Гайдамаковской могилы и обратно». Думал, он струсит, а Ваня — шапку в охапку и дунул из хаты в темноту. Целых полчаса я ждал, рассчитывал, вернется. Нет, не вернулся. Утром просыпаюсь с первым петушиным криком. Думаю: «Напрасно подшутил над выпившим человеком. Надо посмотреть, не завалился ли где в канаву?» Вышел на улицу — не видать. На всякий случай через проулок возле торчковской избы прошел к кладбищу: не застрял ли где там?.. Гляжу, Кумбрык дурак-дураком через кладбищенскую ограду ломится. Подбежал ко мне, протер заспанные глаза и давай плести лапти про трактир да лихого жеребца, на котором будто бы старый трактирщик отправил его домой. Думаю, или свихнулся мужик ночью на кладбище, или начисто заспал вчерашнее. Пришлось мне, на всякий случай, приврать Ване, как Гайдамачиха «вихрь на него напустила». Так эта сказка и до сей поры в Березовке бытует…
Из горницы вышла Анна Трофимовна. Прищурясь, спросила:
— Ну, сказочник, наговорился? Приглашай гостя к столу.
— К столу — не на молотьбу! Это, мать, мы разом организуем! Где моя большая ложка?.. — Арсентий Ефимович обнял Бирюкова за плечи. — Пошли, дорогой Антон Игнатьевич, отужинай с нами чем бог послал.
Стол был так обильно заставлен всевозможными салатами и закусками, что Бирюков невольно улыбнулся:
