– Нет.
– Ни про отчеты по телефонным разговорам, ни про поездку в Денвер?
– Нет.
– Ха! В таком случае мне, похоже, ничто не грозит. Может, я даже стану в этом году вице-президентом. А о чем он говорил?
– Просто о своем сыне. О его речи. И об остротах.
– Так, похоже, мне все это просто померещилось! – в восторге восклицает Кейгл. – Знаете, может, эти остроты пригодятся и мне, когда моим ребятам надо будет выступить в школе с речью. – Он хмурится, лицо вдруг омрачает тайная забота. – Мои ребятишки оба никуда не годятся, – рассеянно, вслух напоминает он себе. – Особенно сын.
Кейгл тоже мне доверяет. И, пожалуй, мне это совсем ни к чему.
– Энди! – вдруг вырывается у меня. – Ну какого черта вы так неосторожны? Хоть бы вели себя по-людски! Хоть бы взялись за ум и стали делать все как положено!
Он испуган.
– Что такое? – кричит он. – Что случилось?
– Это необходимо, чтобы не вылететь с работы, если еще не поздно. Неужели нельзя попробовать найти со всеми общий язык? Перестаньте врать Горацию Уайту. Не разъезжайте столько. Переведите куда-нибудь Паркера, если не можете заставить его бросить пить, и отправьте Эда Фелпса на пенсию.
– Вам кто-нибудь что-нибудь сказал?
– Нет.
– Тогда откуда вы все это знаете? – резко спрашивает он. – Кто вам сказал?
– Вы сами, – зло, с досадой огрызаюсь я. – Вы сами уже сколько месяцев твердите мне об этом. Так чем без конца расстраиваться, решились бы на что-нибудь. Возьмитесь за ум, слышите? Спрашивайте строже с Брауна и сработайтесь с Грином, и почему у вас в отделе нет негра или еврея?
Он мрачно хмурится и с минуту в тяжелом молчании размышляет. Я жду: хотел бы я знать, много ли до него дошло.
– На что мне лодырь? – наконец рассеянно спрашивает он, словно уже думая о другом.
– Не знаю.
– Еврей мне, пожалуй, пригодится.
– Вы уверены?
– У нас есть покупатели-евреи.
– А может, им это не понравится?
– Но на что мне лодырь?
– Прежде всего научитесь называть его как-нибудь иначе, – советую я.
– Ну например?
– Черный. Называйте его черный.
– Я всегда называл их лодырями, – говорит Кейгл. – Так меня учили в детстве – называть черномазых лодырями.
– Так меня учили в детстве – называть негров лодырями.
– Что же мне делать? – спрашивает он. – Посоветуйте.
– Надо стать взрослым, Энди, – серьезно говорю я; теперь я от всей души хочу ему помочь. – Вы уже немолоды, отец двоих детей, у вас солидное положение в весьма солидной фирме. От вас требуется немало. Пора повзрослеть. Пора отнестись ко всему этому серьезно и начать делать все то, что от вас требуется. А что от вас требуется, вы и сами понимаете. Сами всегда мне об этом твердите.
