— Срочно ко мне, на КП! Сюда же выехал Герасимов! — И положил трубку, не дослушав мой доклад.
Прихватив с собой каску, вдвоем с Кузнецовым бежим к первым домам окраины города. Здесь, в огородах, землянка командира дивизиона.
Приняв доклады командиров дивизионов и комбатов, Герасимов поднялся и поставил новую задачу:
— Получена шифровка Генерального штаба. В ней указывается, что наш полк срочно своим ходом следует направить под Коростень. В 24.00 всем дивизионам сняться с боевых позиций и к утру сосредоточиться в лесу за городом Подволочинск. Маршрут движения колонн получите позже.
Командир полка, как всегда, был краток. Вопросов никто не задавал.
На батарею мы вернулись возбужденные. Солнце уже скрылось за горизонтом, а васильки в пшенице все еще резко выделялись своими темно-синими глазами, до боли напоминая о мирном времени.
Отдаю приказание командирам огневых взводов: в 20.45 открыть огонь по немецкому переднему краю. Снаряды не оставлять. Затем сняться с боевых позиций.
В указанное время батарея открыла огонь. Отстрелявшись, бесшумно снялись, а место в пшеничном поле занял стрелковый батальон из эшелона, только что прибывшего на станцию Тернополь.
У моста через реку нашу колонну остановили саперы-подрывники. От них я узнал, что мы последние из полка переправляемся на тот берег — все батареи прошли давно — и они торопятся, так как в любое время возможна бомбежка моста. Сержант-сапер говорил тихо, но уверенно и спокойно. Никогда мне не забыть волевой и твердой уверенности того сержанта.
…Тяжелая дрема сморила моих бойцов перед самым рассветом. В это время мы находились метрах в пятидесяти от дороги, по которой продолжал двигаться поток людей. Спаренная зенитная пулеметная установка открыла огонь по фашистским самолетам и невольно привлекла на себя основной удар — все пушки и машины к тому моменту уже были рассредоточены в ближайшей роще.
Такой жестокой бомбежки наша батарея еще не испытывала. Я видел, как отвесно пикировали «юнкерсы», как сыпались с неба черными точками сотни бомб. Открыть огонь из орудий мы даже не успели.
После налета в батарее мы не досчитались двух красноармейцев — водителя машины и стрелка крупнокалиберного пулемета. Похоронили бойцов здесь же, на опушке рощи.
…Я иду среди ровных рядов деревьев в родном мне поселке Кочеток, куда приехал учиться в лесной техникум. Где-то впереди идут мои друзья-товарищи, тоже приехавшие из Печенеги. Все мы взялись за руки и, смеясь, перетягиваем друг друга, а девчата с нашего курса звонко поют песню про Галю, слов которой я никак не разберу: песня превращается в монотонный звук бомбардировщиков.
