— Пока на дороге тихо и пока еще не совсем рассвело, попробуем перебежать. Первым пересекает дорогу Малько, на обратной ее стороне залегает и прикрывает огнем остальных. Затем следует Павел, потом Ахмед с немцем. Мы с Василием перебегаем последними.
Я вскочил и, держа автомат наготове, бросился к дороге. Быстро перебежал ее и спрыгнул в канаву на обратной стороне. Затем показалась высокая фигура Павла, вскоре и он лежал рядом со мной. Потом появился Ахмед с пленным. Однако гитлеровец вдруг упал на дороге и не поднимался. Ахмед толкнул его в бок, тот нехотя сел. Он что-то выкрикивал и потирал руками колено, видимо показывая, что ушиб ногу.
— Тащи его, Ахмед! — крикнул Павло и хотел броситься на помощь, но в это время вдали послышался шум машины.
— Быстрее в канаву! — приказал Иванов.
Ахмед подтолкнул пленного и указал ему рукой на канаву за дорогой. Тот что-то забормотал и снова схватился за ушибленную ногу.
Между тем шум машины приближался, и вот уже на дороге показалась легковушка. Она шла на большой скорости. Вдруг гитлеровец вскочил и побежал по дороге навстречу машине. Связанные руки мешали ему, он пригнулся, вытянул вперед голову, как бы буравя ею воздух.
— Уйдет, гад! — крикнул Иванов, поднимая автомат.
Однако его опередил Ахмед. Он мгновенно прицелился и дал очередь. Гитлеровец упал, растянувшись на дороге.
Из машины, видимо, заметили происходящее. Она притормозила, и из нее прозвучал выстрел. Ахмед, стрелявший в немецкого связиста, взмахнул руками и рухнул на землю. Лейтенант дал длинную очередь по колесам и по окнам, затем распахнул дверцы — в машине лежали убитые офицер и шофер. Иванов обыскал офицера, взял его парабеллум и документы. Потом открыл пробку бензобака, смочил в бензине свернутую газету и поджег ее. В это время мы с Павлом унесли с дороги раненого Ахмеда, подтащили к машине убитого немецкого связиста и затолкали его внутрь. Лейтенант бросил горящую газету в машину, и мы все кубарем скатились в канаву, убегая подальше.
Через минуту в машине раздался взрыв — взорвался бак с горючим, и пламя охватило ее.
— Пусть те, кто найдет обгорелую машину и трупы, думают, что она наскочила на мину, — сказал Иванов. — А нам надо уходить. Немцы могут и другое заподозрить — действия партизан — и начнут прочесывать все вокруг.
Мы перевязали Ахмеда, разорвав нательную рубаху. Ранение у него оказалось в ногу, выше колена. Кость, видимо, не была затронута, но кровь шла сильно. Понадобилось несколько слоев повязки и жгутов, чтобы остановить ее. Мы с Павлом взяли Ахмеда под руки, и вся группа ускоренным шагом двинулась к лесу. А на дороге догорала немецкая автомашина, и черный дым от нее смешивался с утренним туманом.
