— Ладно, но только потому, что мне вас жаль. Я не возражаю, если Триона споет для меня.
— И ты на это соглашаешься? — ужаснулась Мэри. Он усмехнулся:
— От этой лихорадки у меня заложило уши. Ваши слова доносятся до меня будто издалека.
Триона выждала, чтобы убедиться, что он принял всю положенную дозу, потом продолжила укладываться.
— Если все пойдет хорошо, я вернусь из Лондона до возвращения отца. И если мне удастся убедить тетю Лавинию молчать, он и не узнает ничего.
Мэри просияла:
— Тогда он не станет возражать против того, чтобы еще кто-нибудь из нас навестил тетушку в следующий сезон!
Триона кивнула. Если бы Мэри не злоупотребляла тортами с кремом, то когда-нибудь смогла бы соперничать красотой с Кейтлин. А та расцвела и превратилась в очаровательную девушку.
Хотя Триона и Кейтлин были двойняшками и между ними существовало некоторое сходство, имелось и много различий. Кейтлин была мала ростом и стройна. Волосы ее были золотыми, а чуть раскосые глаза — темно-карими, и двигалась она с такой завораживающей грацией, а скорее даже плыла по комнате, что мужчины останавливались и долго стояли с раскрытыми ртами.
Триона была высокой и обладала более округлыми формами. Волосы же ее были скорее рыжеватыми, чем золотыми, а глаза орехового цвета прятались под очками.
Но было и еще кое-что: Кейтлин умела по-особому смеяться и очаровывать и еще много такого, чего не выразить словами. Как не могли бы сделать это и десятки влюбленных в Кейтлин молодых мужчин, пытавшихся разгадать секрет ее обаяния.
— До того как Триона уедет, нам следует сделать одну вещь, — сказал Майкл, и тон его был непререкаемым. — Мы все должны поклясться, что ни слова не пророним отцу о ее поездке.
Он многозначительно посмотрел на Роберта.
— Да, — тотчас же согласился Уильям, тоже буравя Роберта взглядом. — Дадим слово держать рты на замке.
Роберт слегка покраснел:
— Не стану я давать такой клятвы! Отец не хотел, чтобы у нас были от него тайны.
Роберт добился отцовского расположения и одобрения успехами в науках, и успехи эти были таковы, что его братья и сестры с изумлением и почтением взирали на него с разных концов стола, когда он на безупречном греческом или латыни отвечал на самые заковыристые вопросы отца с самым самоуверенным видом.
— Возможно, ты не сознаешь, в каком положении мы оказались, — сказала Триона, взяла с постели письмо и вручила Роберту: — Тетя Лавиния в затруднении. Она не знает, как повлиять на нашу сестрицу. Я должна вам напомнить, какой иногда бывает Кейтлин и как трудно с ней справиться. Вам всем это известно.
