Девушка была терпелива.
— Вы уже выпили. А теперь — ардабиола.
Он закинул руки за голову и, по-прежнему не открывая глаз, заговорил хриплым шепотом, как будто их кто-то мог слышать.
— Вам кажется дикостью, что можно скрестить насекомое и растение? Еще один пример безграмотности человечества. Но кое-кто из нас, генетиков, об этом знает. Из чего состоит насекомое? Из клеток. Из чего состоит растение? Из клеток. Внутри каждой клетки — хромосома, а внутри нее гены. Мы научились извлекать гены из хромосом. А если их можно извлечь, то можно и соединять в самых различных комбинациях. Только при этом гены надо подвергнуть облучению, чтобы у них не было взаимоотторжения. Нечто вроде сварки двух разных металлов в одно целое… Генная инженерия. Понятно?
— Не все, — ответила девушка. — А природа не отомстит?
— Отомстит, если мы причиним ей зло, станем антиприродой. А если поможем природе, значит, мы сами — природа.
Девушка стряхнула муравья с бритой головы Ардабьева так просто, как будто много раз до этого гладила его голову. Этот свой жест она заметила только тогда, когда он был совершен.
— А для чего вам надо было соединять насекомое и растение?
— Вы слышали что-нибудь о мухе цеце? — спросил он, вслепую нащупывая рукой на песке недопитую бутылку.
— Слышала… От ее укусов бывает сонная болезнь, — ответила девушка, потихоньку отодвигая от его руки бутылку.
— Не только она. Именно в тех районах Африки, где водится муха цеце, был обнаружен особый вид рака — лимфома Бэркита… Не прячьте от меня бутылку! Еще один глоток пузырьков. Я их достоин. Я не Мишечкин! Спасибо за жалость… Ну, так вот: когда-то один ученый нашел такой штамм мухи цеце, из которого ему удалось вывести противораковый субстрат.
— Штамм? Субстрат? — Девушка прикусила травинку с коричневой метелкой.
— Штамм — это вид, что ли… Субстрат — ну, скажем, вещество. Основа вещества… Но эти штамм и субстрат были потеряны. Ученый умер. Трагическая история. Хотя не думаю, что тот субстрат был панацеей от всех видов рака. Рак — это разные трагедии организма, которые мы только по нашему невежеству называем одним именем. Может быть, откроем вторую бутылку шампанского?
— Нет, — твердо сказала девушка. — Второй бутылки не будет. Не теряйте нить.
Ардабьев смирился.
— Я теряю только пузырьки. Но за нить держусь. Что такое рак? Инфекция? Результат распада нервных клеток? Никто точно не знает. Некоторые канцерогены как будто точно найдены — например, никотин. Но раком легких заболевают и некурящие. Поэтому, с вашего разрешения, я сейчас закурю, не чувствуя себя смертником. А вдруг есть психологические канцерогены? Почему канцерогенами не являются, например, наши подавляемые в себе мысли? Древние называли рак «желчной болезнью» — болезнью мрачного ощущения жизни. Разве пессимизм не может быть канцерогеном?
