1
И вот в поисках Юры, чье беспокойство о плачущих детях превысило данные ему судьбой пределы, мы в Киеве. Он так и остался красавцем, достойным кисти божественного гения, но мы с депутатом Парамарибским видим и другую картину, достойную кисти самого сатаны. А видим мы предвыборный митинг.
Либеральная банда сытых и самодовольных жлобiв прилюдно оголила всех, перевернула на живот. И вот некоторые любители уже суетливо тащат большой помост для пущего удобства. Какие-то джентльмены неведомой простым смертным удачи очень тяжелым весом уселись своими задами на электоральные спины, погоняя:
— Низзя, лежать!
Признавать самого себя трусом человек часто боится больше всего на свете. Скажи смелому дядьке: «Снимай порты — пороть будем! Боишься?» А он — нет, он не трус. «Тю-ю! Испужал ежа!» — говорит он поперек страха и снимает порты, и ложится.
Все легли и здесь, и сейчас. Стоящая в стороне стайка разноцветной политмелочи вдруг заспорила меж собою. Слышны были глянцевые маты, задушевные крики, сильные удары и жалобные хрипы. Но особый колорит представляли те, которые внутри кольца братков — базар их неспешен, взгляд меток, вид усталый. Они — паханы.
А дети-то по всей земле плачут…
Этого не понимает беспонтовый горожанин, владелец личного дачного участка пан Титушкин, жiнка которого стала оранжевой настолько, словно у нее социальный гепатит-В. Он, Титушкин, с волнением и огнем неизвестной доселе природы в своей крови смотрит на трибуну, где стоят вэлыкi людыны. Ему кажется, что из сибирских лагерей вернулись люди, исстрадавшиеся в борьбе с Кучмой, чтобы смести с лица земли порочный режим. Одно не возьмет в толк пан Титушкин, читая их биографии в прокламациях: где следы репрессий и преследований? Обалдеть же можно, козаче: ведь все они и при Кучме процветали! Они занимали высокие посты, получали зарплату не в рублях, а в тоннах.
— А шо им трэба? Воны ж файно живуть? — указывая на трибуну, спросил пан Титушкин жiнку.
— Значит… э-э-э… они… э-э-э… жертвуют личным благополучием во имя… э-э-э… народа!
«Да-да, вот они и вышли из подполья, настоящие-то коммунисты-ленинцы, они снова и снова жертвуют собой. Они вступают в правильную партию всегда, не то что я…» — зачарованно думает Титушкин.
Трудно отказать ему в плоском, как фанера, здравомыслии: ведь именно коммунистическая партия воспитала их, птенцов из ленинского гнезда, которые сегодня возглавляют самые разные партии и движения. Идеалисты в той системе не прижились, а этим-то что? Им был бы у соседа стол накрыт, да чужие галушки не переводились.
