Она сказала двусмысленность, но я понял, о чем она сказала. Потом Люся подошла ко мне и внимательно посмотрела мне в невинные глаза своими ослепительно синими глазами: не травмирован ли я психически? У нас с ней были особо доверительные отношения без физической близости и модных мерзостей, связанных, вероятно, с новизной ощущений. Она слепила, но я не ослеп.
— А сама профессия «психиатр», Людмила Марковна, не есть проявление шизофрении? — спросил я шепотом, невинно глядя на манящие очертания губ настоящей блондинки.
— Отвяжись, идиотик, — шепнула она мне ласково. — В логике твоих рассуждений имеются серьезные изъяны, но твоя позиция мне ясна, — и громко выдала в зал: — Попросите его прочесть стихи, у него очень неплохие стихи!
В честь милой Люси я позволил себе произнести философический экспромт, адресуя его заике:
— Я — идиот. Но и все ваши знания ложны, ибо ведут к ложным целям. К истинному знанию приближается лишь ребенок, когда плачет во сне! А они плачут! Нам не стыдно?
Потом я читал им стихи. Бесплатно. Во мне навсегда осталось впечатление какого-то кошмара, всеобщего беснования. Они веселились, они ухохатывались и падали со стульев. Это позже я понял, что один из важнейших фронтов современного переустройства мира — фронт стирания границ между безумием и нормой. Нынче медицине нужны не здоровые, а больные люди, поскольку медицина у нас все больше становится не столько честной, сколько частной. А какой же психопат станет пилить под собою сук? В этом саду профессиональных древ вовсе не нужен дедушка Мичурин: на их гиппократовых сучьях сами собой распускаются зеленые долларовые листочки. И все же, все же, все же мне смутно жаль не поэта Межирова, а те бесплатные времена, когда родная «дурка» свела меня с Фролом Ипатекиным, с Сеней Парамарибским, с самовоспроизводящимся в веках юношей Меркурьевым, с летающим добряком Юрой Воробьевым. Не странно ли, что подружились мы на коммунистическом бесплатном субботнике в нашем тихом омуте? О-о, ностальджи! Секрет «бесплатности» в том, что все было уже оплачено населением. Людям просто выдавали на карманные расходы, в основном — на водку, бюджет наполовину был составлен из алкогольной прибыли, а все остальное шло на поддержание той системы. Пусть умные клянут те времена и лепят им горбатого: мы жили там, где жили. Мы жили тем, что есть, и столько, как нынче, сирот по земле не скиталось.
Мы были счастливы от каждой глупой улыбки обманчивой судьбы. Пусть умные говорят, что за бесплатно работают лишь дураки — согласен. Но что может сравниться с трудным счастьем дурака? Этого не купишь за деньги. Покупного счастья не бывает, оно тогда — как любовь проститутки, Бог ей, конечно, судья. В покупном благополучии нет работы души. А в итоге миллионера сожрут бессловесные черви точно так же, как и меня. «
