Мистер Гринберг здорово все рассчитал и продумал. «Секс, еда, досуг – это мифы уводящие нас в социальное небытие, единственная реальная вещь в нашей жизни – это работа».
Та действительность, в которую Зоммер только что попал, как раз и представляла собой это социальное небытие, о котором предупреждал прозорливый мистер Гринберг. Погруженное в хаос небытие выглядело так, как и должно было выглядеть: шум, вонь, плотные потоки ревущих автомобилей, толпы праздно шатающихся бездельников. Вызывающе одетые женщины, алкоголики, распивающие в общественных местах спиртное, грязные дети, вымогающие у прохожих мелочь, заразные голуби, гадящие прямо с неба на всех без разбору.
Мне отсюда не выбраться, подумал Зоммер, и, не отдавая себе отчета в том, к чему это все приведет, а, руководствуясь неизвестной иррациональной составляющей личности, втиснулся в эту толпу, и она понесла по какой-то обезумевшей неевклидовой траектории прочь от корпорации мистера Гринберга.
У Зоммера закружилась голова, его затошнило, будто бы он танцевал жаркий танец фламенко. Бесконечный танец фламенко. Порочный и грязный, вызывающий на наружу темные стороны души.
Зоммера вырвало, и он очнулся от овладевшего им оцепенения. Он попытался выбраться из толпы, но это оказалось непросто: слишком велики были скорость и плотность потока. Здесь действовали те же законы физики, что и при производстве йогуртов. А с производства мистера Гринберга путь был один. «Недоеденные старые йогурты, как и люди, не умирают, они отправляются на рециклинг». Мистер Гринберг всегда смотрел на вещи реально.
Испугавшись понимания происходящего, тело Зоммера конденсировало крупными каплями холодного пота. Он рефлекторно потянулся к нагрудному карману рубахи за свежим носовым платком, но вместо платка вытащил коробку таблеток «Виагра» – многообещающий бонус, сервисное дополнение к путевке и авиабилетам на один из Гавайских островов. Он повертел упаковку в руках, скорей по привычке читать аннотации пробежал глазами по тексту на этикетке. Зоммера больше устроило, если бы это был яд. Шумный и мутный океан жизни, в который его только что безжалостно выбросили, готовился засосать Зоммера без следа, и если старое тело Зоммера почти не сопротивлялось, то мозг активно противился наступлению собственного небытия в потоке небытия общественного.
Зоммер поддался аллюзии: всю свою жизнь он был йогуртом. Зоммеру стало душно, он ощутил себя непосредственным участником процесса утилизации и рециклинга. Наверное, так себя чувствуют еще живые, но уже просроченные йогурты, которые оператор стерилизационного цеха сливает из потребительской тары-оболочки в огромный кипящий котел. Зоммер догадался, что бежать бесполезно, что доберись он вдруг до Гавайских островов ему все равно уже не вылезти из варочного котла.
