Третья ступенька. Заколотилась боль в висках, отнялся язык, и молоточки застучали где-то глубоко внутри. Из-за Лёшкиного звонка? Или?…
Перрон. Женя ступила на асфальт, сделала шаг и вдруг почувствовала себя так, словно её горячей водой с ног до головы окатили. Лёша еще что-то кричал, но мобильный, удерживаемый безвольной ладонью, уже упал вниз – к бедру.
Пятнадцать лет – долой. Илья, Марина, Лера, Сергей, Макс, Олеся, Кирилл – ничего не было. И нет больше вокруг коммерческих ларьков, город не светится огнями вдалеке. И ночь ушла, растворившись в ярком солнечном дне.
Остались только глаза – синие, смотрящие прямо в душу, и тихий шепот: «Мелкая…»
– Это… ты? – с бешеной скоростью пронеслись в глазах картинки и непридуманные еще сценарии. Летели мимо все мечты, все фантазии, все выплаканные и камнями въевшиеся в сердце слёзы. Пятнадцать лет. Пятнадцать чертовых лет.
Пятнадцать лет поисков. Пятнадцать лет обмана. Пятнадцать лет боли, счастья, ненависти, любви и памяти. Пятнадцать лет, которые понадобились, чтобы забыть. Пятнадцать лет, которые никогда не помешают вспомнить.
Пятнадцать лет, которых оказалось слишком мало, чтобы разучиться любить.
И – в противовес – одно мгновение. Одни глаза. Одна душа на двоих. И – крик – громкий, бешеный, зазвучавший ураганом в сердце и тихим шепотом вырвавшийся из губ.
– Она. Это она. Это ОНА. ОНА!!!!
г. Таганрог. Сентябрь 2004 года.
Лиза сидела в шезлонге между Инниных ног, прижималась спиной к её животу и категорически не хотела открывать глаза. Какой чудесный вечер! После ужина все разбрелись по участку – кто курить, кто общаться, а потом снова собрались все вместе. Николай Валерьевич с Наташей сидели рядом и смеялись, слушая рассказы Лизиной мамы про юношеские подвиги. Дядя Олег потягивал из высокой кружки пиво и читал газету, периодически выглядывая из-за неё и зачитывая новости Петру Игнатьевичу.
Лиза же просто дремала, и чувствовала себя абсолютно, целиком и полностью счастливой. Ей очень понравились родители Инны, а в Николая Валерьевича она просто влюбилась – особенно после того, как он помог ей укладывать Дашу спать. Будущая жизнь виделась теперь одним светлым радостным солнечным лучом. Что ж, в конце концов, они заслужили счастье.
– Я тебя люблю, – Инна прошептала это в Лизино ухо, – Не замерзла?
– Чуть-чуть. Может быть, уже спать пойдем?
– Девочки, больше двух говорят вслух, – Тамара Федоровна только что закончила рассказывать очередную смешную историю. Редко когда Лизе удавалось увидеть мать такой – раскрасневшейся, веселой, и даже приосанившейся чуть.
