Просветитель предполагает, что власть имущие знают это и, сознательно все просчитав, позволяют религии действовать себе на пользу. Ничего иного и не выражает упомянутая изощренность — «утонченность» господского знания. Сознание власть имущего освободилось от религиозного самообмана, однако оно позволяет обману действовать себе на пользу. Оно не верит, но позволяет верить другим. Многим приходится быть глупыми, чтобы немногие оставались умными.
Я утверждаю, что эта просветительская теория религии представляет собой первую логическую конструкцию современного, то есть рефлексивного господского цинизма*. Однако эта теория не смогла прояснить свою собственную структуру и диапазон действия и в ходе теоретического развития сошла на нет. В общем и целом принято считать, что только у Маркса критика идеологии нашла свою действенную форму, над которой продолжали работать системы Ницше, Фрейда и других. Господствующее в учебниках воззрение на теорию обмана, исходящего от священников, заключается в признании ее подхода недостаточным и правомерно преодоленным «более зрелыми» формами социологической и психологической критики сознания. Это верно только отчасти. Можно показать, что эта теория учитывает параметр, перед которым социологические и психологические критики не только остаются бессильны, но и вообще его не замечают, когда он начинает проявляется в пределах своей собственной области: «параметр изощренности».
Теория обмана является рефлексивно более комплексной, чем политэкономическая и глубинно-психологическая теории разоблачения. Обе разоблачительные теории помещают механизм обмана позади ложного сознания: его обманывают, оно обманывается. Теория обмана, напротив, исходит из того, что механизм заблуждения
можно рассматривать как биполярный. Можно не только подвергаться обману, страдать заблуждениями, но и использовать их против других, оставаясь трезвым и не заблуждаясь. Именно это ясно видели мыслители эпохи рококо и Просвещения, многие из которых, впрочем, занимались изучением античного кинизма (например, Дидро, Виланд). Они называют эту структуру — за недостатком развитой терминологии — «изощренностью», которая связывается с «честолюбием»; и то и другое — качества, которые, по человеческому разумению, были распространены во все времена в придворной сфере и в городе. На самом деле эта теория обмана представляет собой крупное логическое открытие — стремительное продвижение критики идеологии к концепции
