Люся. Как это хорошо: «Вынес благодарность доктору А. Ведерникову». Торжественно, правда? И Павлика назвали Павел Петрович, а я даже не знала, как его отчество. Вот матери в горе утешение, правда? Она ведь так хотела, чтобы Павлик прославился.
Входит Лаврухин. Он изменился – осунулся и бледен более обыкновенного.
Люся (радостно). Михаил Иванович, все-таки пришли.
Галина. Не очень ты себя бережешь, Миша.
Лаврухин. Что это у вас за грузовик возле дома замаскировался? Поглядите, какая шишка.
Архипов. Моя все же больше. (Показывает.)
Лаврухин. Значит, товарищи по несчастью. Познакомимся в таком случае. Лаврухин, подполковник медицинской службы.
Архипов. Архипов Никита Алексеевич. Работаю на заводе, где парторгом ЦК Архипов Никита Алексеевич. (Они жмут друг другу руки.) Где воевали?
Лаврухин. В разных местах пришлось. Выбыл из строя под Воронежем и, правду сказать, на многое не рассчитывал. Однако, как видите, собрали меня и сшили неплохо.
Галина. Тем более не следовало в такую метель на улицу вылезать. Тебе после операции отдыхать надо.
Лаврухин. Хватит, отдохнул. Ну, поздравляйте, девушки: я сегодня в госпитале две операции провел.
Галина. Как это, не понимаю? Кто же ты в госпитале – врач или раненый?
Лаврухин. А у нас, видишь ли, хирург заболел, вот я и упросил главврача разрешить провести операции. И сошло все, кажется, удачно. Жали руки, поздравляли. А главврач смеется. «Кем же мне говорит, тебя теперь по штату считать – больным или врачом?
Галина (смеется). Своевольничаешь, Мишка! После такого безобразия тебе бы в постельке лежать, а ты по знакомым разгуливаешь.
Лаврухин. Тоска по дамскому обществу и хорошо заваренному чаю скалы сокрушает.
Люся (Архипову). Михаил Иванович моего мужа однокурсник и друг. И это такое счастье, что его к нам в госпиталь эвакуировали! Так бывает приятно Москву вспомнить и как жили прежде. Вы знаете, у нашего дома кондитерская была и там пирожные продавали. Просто так. За деньги. (Улыбнулась.) Не верите, правда? А теперь эту кондитерскую разбомбили и наш дом тоже. И где мы будем с Шурой жить – неизвестно. Я думаю, когда кончится война, так Москву лет двадцать будут восстанавливать, не меньше. И кондитерских тоже никаких долго не будет.
Архипов (улыбаясь смотрит на Люсю). Видите, товарищ военврач, какие у меня кадры, своеобразные.
Лаврухин (смеется). Да, сказать по совести, завидую я вам не очень.
Архипов. Между прочим, зря. Заводишко здесь, в Борске, небольшой – так, рукодельная мастерская, на двести душ. Но полтора года назад сюда из Ленинграда эвакуировали первоклассное оборудование. И вот пришли эти женщины и своими милыми неопытными руками сделали чудеса. Люсенька у нас первая на сварке работать стала, за ней и другие потянулись. Шутка сказать, эдакое воздушное создание – танки строит. Вот почему Гитлеру не жить!
